лении первого концерта исполнялись: национальный гимн, увертюра «Рюи Блаз» Мендельсона, хоры из опер «Карл Смелый» («Вильгельм Телль») Россини и «Сомнамбула» Беллини, хоры Глинки и Каливоды. Во втором отделении — «Камаринская» Глинки, упомянутая фантазия «Освобождение» (по видимому, без объявления ее названия) и русские песни в хоровой обработке Гербера, Кашина, Ломакина и Голицына. Вторая программа состояла из произведений русской музыки (Львов, Бортнянский, Ломакин, Голицын)¹.

Всего Голицын дал на Нижегородской ярмарке 1865 года шесть концертов.

«Самое видное место в программах их, — читаем мы в статье, помещенной в «Нижегородском ярмарочном справочном листке», — занимают русские песни... Об исполнении всех пьес хором и оркестром (150 артистов) нечего говорить — оно безукоризненно, об искусстве и увлекательности самого г. дирижера — тоже. Прекрасно была исполнена одним оркестром знаменитая глинковская «Камаринская», то же должно сказать и об исполнении глинковской музыки вообще».

Цитированная статья под заголовком «Голицынские концерты на Нижегородской ярмарке» принадлежит выдающемуся общественному и литературному деятелю Нижнего-Новгорода, ревностному поборнику и исследователю местной областной культуры А. С. Гацисскому (он известен, между прочим, своей биографией А. Д. Улыбышева, автора знаменитой монографии о Моцарте, музыканта-мецената. покровителя молодого Балакирева). А. С. Гацисский выделяет концерты Голицына как «явление совершенно своеобоазное, нисколько не похожее на другие обыкновенные концерты». Он подчеркивает их значение для развития в обществе «осмысленного музыкального чувства или собственно народной русской музыки». Указывая, что голицынские концерты «отдаляют коммерческую цель на последний план» и не покрывают даже расходов, автор пишет: «Что голицынскими концертами вполне разгадано народное музыкальное искусство, видим доказательством то, что вообще всякие концепты на ярмарке, если привлекали к себе человек 50 публики, и то городской, — считались уже возбудившими успех: в голицынских же концертах зал, как говорится, ломился от публики, и преимущественно ярмярочной, купеческой, которая, конечно, стоит ближе к народу и его вкусам и симпатиям, чем какое угодно наше другое общество pur sang². Думаем, что будь голицынские концерты по цене доступны собственно народу, они нашли бы в нем всегда многочисленных посетителей... Голицынские концерты именно удовлетворяют и самого непосредственного слушателя и человека с более развитыми требованиями, музыканта».

Особый интерес представляют замечания Гацисского по поводу хоровой обработки народных песен. «Большей частью, в песнях, исполняемых хором князя Голицына, сначала (иногда в середине) поется голый мотив, потом идет разработка его фугами и контрапунктом, искусным и гармоническим переходом из тона в тон. Словом, не забыта мелодия, не забыта и гармония. В этом, именно в усовершенствовании народной музыки, в устранении, с одной стороны, тривиальности и, с другой — в освобождении ее от чрезмерной чопорности, переслащенности хитрыми разукрашениями, делающими ее скорее похожей на немецкую, — и заключается заслуга голицынских концертов... Пользование формой фуги в хорах Голицына тем более удачно и уместно, что всякому, знакомому с чисто-народным нашим хором, должно быть известно, что в нем нечто вроде фуги — явление обыкновенное, кровное, хотя, конечно, по отношению к настоящей Фуге это нечто играет роль сырого материала»³.

Указание Гацисского на полифонический склад русской народной песни, относящееся к 60-м годам прошлого века, имеет важное значение не столько специально в отношении хора Голицына, сколько в общем и принципиальном смысле, как историческое свидетельство, опровергающее распространенные еще недавно среди значительной части музыкантов и фольклористов ложные представления об одноголосной унисонной природе старинных русских народных песен или позднем происхождении русского многоголосия. По времени это указание предшествовало появлению первых записей русского народного многоголосия, опубликованных в 70-х гг. В. Прокуниным и затем Ю. Мельгуновым.

В отношении же Голицына замечания Гацисского ценны тем, что они в какой-то мере сближают исполняемые его капеллой обработки народных песен (в том числе обработки самого Голицына) с народным хоровым многоголосием и, что весьма характерно, противопоставляют эти обработки «немецкой», чопорной, переслащенной манере разукрашивания мелодий. «Если бы», добавляет автор, голицынские концерты «стояли не одиноким явлением, а встретили подражателей», они явились бы «переходной ступенью от чисто народной музыки, разработкой песен, к чисторусской опере».

Последние годы Голицына ознаменовались интенсивной концертной деятельностью его капеллы. Значение этой деятельности тем более высоко, что капелла Голицына была, по существу, первым концертным русским хором, совершавшим гастрольные поездки по городам России и несшим профессиональную хоровую культуру в русскую провинцию. Но и в столицах выступления хора оставляли значительный художественный след. В Москве Голицын выступал довольно часто. В 1868 году ему удалось дать несколько концертов в Петербурге (с хором из 47 человек и симфоническим оркестром). В 1869 году Голицын выступал в Праге.

Дирижер и композитор, Голицын заявил о себе и как музыкальный критик. В журнале «Русская сцена» (1865, № 4–5) была помещена его статья «Музыкальная деятельность в провинции». Любопытны его мемуары «Прошедшее и настоящее. Из Записок князя Ю. Н. Голицына», напечатанные в 1869 году в «Отечественных записках» (тт. 186–187) и вышедшие затем отдельным изданием (Спб., 1870).

Умер Юрий Николаевич Голицын 2/14 сентября 1872 года в Петербурге.

__________

¹ См. «Русская сцена», Спб., 1865, № 6–7. Современное театральное обозрение, стр. 169–170.

² Аристократическое общество.

³ А. Г — ц — ский. Голицынские концерты на Нижегородской ярмарке. «Нижегородский ярмарочный справочный листок», 1865, № 21.

Продажа концертной труппы

(Из прошлого)

В 1833 году капельмейстер императорского театра в Санкт-Петербурге Пьер Сапиенца обратился с письмом к егермейстеру двора, крупнейшему промышленнику П. Н. Демидову¹:

«Милостивый государь!

Один русский дворянин, по фамилии Кологривов, владелец труппы певцов и музыкантов, имеет намерение покинуть эту страну и очень желает перед своим отъездом передать труппу в хорошие руки. Это можно было бы предложить только такому лицу, чье огромное состояние позволяет сделать подобное приобретение. Я беру на себя смелость прежде всего обратиться почтительно к Вашему превосходительству и сообщить Вам условия на прилагаемом листке.

Исполняя здесь более двадцати лет обязанности капельмейстера и имея честь быть лично знакомым с некоторыми членами Вашей уважаемой семьи, я осмеливаюсь надеяться, что моя рекомендация этих людей, может быть, не будет лишена доверия Вашего превосходительства, и я просил бы Вас оказать мне честь и дать ответ по сему поводу. Соблаговолите в ожидании выразить Вашему превосходительству уверенность в глубоком уважении Вашего скромного и почтительного слуги.

Пьера Сапиенца, капельмейстера императорского театра в Санкт-Петербурге.

27 марта 1833 г.».

Эта передача прогоревшим меценатом в «хорошие руки» своей труппы певцов и музыкантов сопровождалась следующим документом²:

«Хор певчих, состоящий из 11 человек мужчин и 7 девушек, всего 18 человек, образовавшийся более десяти лет беспрерывно здесь в С.-Петербурге по Италиянской методе у театральных учителей. Солисты с весьма хорошими голосами; тот же самый хор в количестве 15 челов[ек] составляет оркестр на вновь изобретенных гармонических трубах; играют Увертюры и бальную музыку, поют арии из многих опер, водевилей и множество Русских песен; все сие с аккомпаниментом оркестра. По певческой части около 200 Духовных концертов. Некоторые из них обучены танцам, равно как и акробатическому искусству. Все сии певчие и музыканты продаются со всеми инструментами: нотами и проч. Пружины для труб делаются дома. Между ними капельмейстер, который с прочих партитур переводит на трубы и инструменты. Из числа 18 человек есть двое больших и один малолетний и две девушки, которые отпущены на волю с услугою по смерть мою. На оные передается условие, а прочие 13 челов[ек] поступают в крепость.

Цена 10 тысяч первый год потому, что инструменты, ноты стоят значительных издержек, а потом каждый год по 6 тысяч рублей в продолжение десяти лет, а со смертию моей прекращается плата, на котором бы то году не случилось».

Мрачная эпоха крепостного права, когда театральные артисты и музыканты расценивались, как штучный товар, наравне с нотами и инструментами, когда многие одаренные люди из народа (вспомним композитора Дегтярева, лучшего мастера скрипки — «русского Страдивариуса» Ивана Батова и др.) погибали в расцвете сил и таланта, тем не менее не могла убить всей творческой силы одареннейшего русского народа, чьи яркие творческие проявления пышно расцвели в нашу эпоху — эпоху строительства коммунизма.

Публикуемый документ хранится в Архиве древних актов Главного архивного управления МВД.

Подготовил к печати С. В.

_________

¹ Подлинник письма — на французском языке.

² Русский текст, на отдельном листе.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Продажа концертной труппы

(Из прошлого)

Содержание