Нотография и билиография

О фортепианной музыке для детей

Ю. Левитин, 10 легких пьес для ф-п, ор. 14, изд. Музфонда, 1944; Д. Кабалевский, 30 детских пьес для ф-п, ор. 27; изд. Музфонда. 1948; М. Раухвергер, 10 пьес для ф-п, Музгиз, 1947; Т. Смертина, 10 миниатюр для ф-п, Музгиз, 1946; Д. Шостакович, Детская тетрадь для ф-п, изд. Музфонда, 1945.

Чего мы ждем от композитора, работающего в области педагогической литературы, и какие требования предъявляем к детским фортепианным пьесам?

Детскую пьесу нельзя рассматривать только как материал для воспитания чисто исполнительских качеств. Ее главное назначение — дать пищу творческой фантазии маленького музыканта. Работа над пьесами поможет ему понять, что он овладевает не только, пальцевой механикой, но и выразительным .языком музыки. Поэтому в каждой, пусть самой скромной пьеске. должно теплиться пламя настоящего искусства. Оно будет согревать детскую душу и освещать ей путь к восприятию и пониманию творчества великих мастеров.

Композитор должен обращаться к миру образов, доступных детскому восприятию, говорить с ребенком занимательно и серьезно, без дешевой еусальности и сентиментальности. Классики умели делать это превосходно — доказательством могут служить знаменитые сборники Чайковского и Шумана. Композитор должен исходить из естественных закономерностей музыкальной речи, оберегая впечатлительную детскую натуру от всякой нарочитости и предвзятости, от ложной модернистической оригинальности. И, наконец, он должен привить детям вкус к нормальной звучности инструмента и к хорошо разработанной фортепианной фактуре.

Нельзя сказать, что среди многочисленных фортепианных пьес наших композиторов нет произведений, удовлетворяющих этим требованиям. Можно указать на отдельные удачные пьесы. Однако это лишь исключения. Большинство пьес не отвечает предъявляемым высоким требованиям. Это подтверждает и просмотр рецензируемых сборников. Различны стили, различна художественная ценность пьес. Но недостатки у них общие. Именно на это, а не на отдельные авторские удачи и следует обратить внимание.

Прежде всего пьесам недостает мелодической яркости, напевности, запоминаемости. Что могут оказать ребенку мелодические образы «Грустной сказки» Шостаковича, «Колыбельной» Кабалевского, «Грустной песенки» Раухвергера? Какой педагогической необходимостью вызвана надуманность мелодики детских пьес Левитина? Зачем навязывать детскому слуху изломанные «гротескные» интонации, как это делают чуть ли не все авторы? Беда в том, что в погоне за ложной оригинальностью они пренебрегли живыми интонациями, в том числе и интонациями народных песен. Впрочем, и обращение к ним не всегда приводило к положительным результатам. Вот например, «Русская песня» из сборника Левитина. Трудно придумать что-либо более далекое от народной музыки, чем эта сухая и претенциозная пьеска!

Воспитание в детях любви к народному творчеству — важнейшая обязанность композитора. Классики понимали это и широко использовали народные мелодии в своих детских пьесах. А в наших сборниках таких пьес слишком мало. Между тем обращение к фольклору будет способствовать не только музыкальному росту. Оно поможет детям узнать музыку наших народов, укрепит чувство братской солидарности.

Борьба за ясную, осмысленную, изящную мелодию — первейшая задача, встающая перед авторами детских фортепианных пьес. Она может быть разрешена лишь при условии полного искоренения формалистических тенденций и решительного поворота к истокам народного творчества.

Детские пьесы классиков отличались образностью и конкретностью содержания, тесно связанного с жизнью. Этого тоже, к сожалению, нельзя сказать о многих пьесах советских композиторов. Наши дети хотят найти в предназначенных для них пьесках не только образы любимых сказок или отзвуки любимых песен, но и живые картинки современной советской жизни. И вот это законное требование почти никогда не удовлетворяется. Просматривая сборники наших авторов, можно найти и «Заводную куклу», и «Воинственный танец», и даже... «Багдадского вора»(!?). Но очень редко встречаются живые зарисовки быта, окружающего ребенка дома, в школе, в пионерском отряде. И, конечно, деле не только в том, чтобы пьесы были соответствующим образом озаглавлены, — речь идет о создании ярких реалистических музыкальных образов.

Надо воспитывать в детях правильное представление о различных музыкальных жанрах. Композиторы же часто задают детям головоломки. вызванные несоответствием названия пьесы ее жанру и характеру музыки.

В детских сборниках нередко встречаются пьески, названные маршем или вальсом. Но какие, например, признаки маршеобразности уловит маленький пианист в ровном, токкатообразном движении восьмушек «Марша» Кабалевского? Что, кроме трехдольного размера, дает основания называть «Вальсом» пьесу Раухвергера?

Кто из детей сможет почувствовать связь с какой-либо известной ему разновидностью танца в пьеске того же автора, завершающей его сборник? В сборниках классиков танцы носят совершенно определенный характер, они отмечены яркостью национального колорита: напомним хотя бы о «Камаринской» и «Трепаке» из «Детского альбома» Чайковского. Просматривая рецензируемые сборники, мы не найдем ни одного народного танца! Как могли композиторы позабыть о громадном разнообразии танцев советских народов и лишить наших ребят радости знакомства с ними!

Абстрактность жанра часто сочетается с такой же абстрактностью музыкальных образов. Можно много раз подряд проиграть «Грустную сказку» Шостаковича и остаться в недоумении, почему композитор счел возможным дать это название совершенно неподходящей ему музыке? Кого угодно собьет с толку коротенький ми-мажорный двутакт в «Страшной истории» Левитина, — так не вяжется он с предыдущим и последующим! И разве не удивительна легкомысленность того же автора, опубликовавшего в 1944 году бутафорскую- пьеску «Игра в войну»! Здесь уже приходится говорить об отсутствии общественного такта.

Педагогическая литература должна не только воспитывать музыкальное сознание в широком смысле этого слова, но и способствовать пониманию определенного стиля. Маленькие пьесы И. Баха вводят в мир полифонии. Шумановский «Альбом для юношества» подготавливает к восприятию романтической музыки. Чайковский в своем «Детском альбоме» вводит в круг настроений и чувств русской музыкальной классики. Как же обстоит дело с пьесами советских композиторов? К восприятию какого искусства они подготовляют, какие вкусы прививают маленьким пианистам? Иногда на этот вопрос можно ответить сразу: ясно, например, что сборник Шостаковича ориентирует на его собственное фортепианное творчество, с характерными чертами его формалистического стиля. Но чаще пьесы лишены индивидуальной характерности, они вводят в какой-то абстрактный «современный» стиль, отличительными признаками которого являются мелодическая изломанность и гармоническая острота. Это можно найти и в произведениях композиторов, не принадлежащих к лагерю «крайних новаторов», — в пьесах Кабалевского, Раухвергера и других.

Конечно, мы не должны оставаться в пределах выразительных средств классиков. Но авторам детских пьес больше, чем кому-либо другому, надо помнить о необходимости сохранения норм естественной музыкальной речи и об ориентации на усвоение великих ценностей классического искусства.

Детские фортепианные пьесы никогда и нигде не должны приближаться к границе, отделяющей простую, естественную и изящную музыку от музыки формалистической, от режущих ухо созвучий. Неудивительно, что — как рассказывают педагоги — маленькие музыканты сами живо реагировали на нарушение естественных законов музыкальной речи и попросту отказывались играть Формалистические произведения. Детские пьесы, рассчитанные на маленькие и еще не окрепшие руки, не могут, разумеется дать представления б всем богатстве фортепианной фактуры. Средства, которыми располагает в них композитор, ограничены, и задача поэтому особенно трудна. Однако и ее классики успешно разрешали. Вернемся еще раз к «Детскому альбому» Чайковского. В нем все удобно и доступно для маленьких рук. И, несмотря на это самоограничение, сколько здесь разнообразия фактуры и колорита!

К сожалению, и этой задачи создания пианистически полноценных пьес не ставит перед собою большинство наших композиторов. Больше того, подчас они прививают детям превратное представление и о самом звучании фортепиано.

Таков, например, сборник Шостаковича. Он весь основан на одном приеме фортепианного изложения — на двухголосии, причем верхний и нижний голоса зачастую отделены друг от друга чуть ли не всей клавиатурой. Во всем сборнике нет ни одного аккорда, почти нет и двойных нот. Совершенно не использована характернейшая особенность фортепиано, — возможность широкого применения гармонических комплексов. Получается, что пьесы в сборнике Шостаковича, равно как и близкие им детские пьесы Вайнбеига и Левитина, прививают учащимся извращенное представление о фортепианной звучности. Перед авторами детских пьес стоит трудная, но благодарная задача. Для того, чтобы дать детям ясное представление о богатстве и разнообразии фортепианной фактуры, приучить Их к естественной фортепианной звучности, требуется больше изобретательности и находчивости, чем для сочинения унылых, сухих «линеарных» пьес!

Итак, и по содержанию, и по языку, и по изложению наши детские фортепианные пьесы не удовлетворяют строгим требованиям. Разумеется, в рецензируемых сборниках можно найти, отдельные пьесы, отвечающие своему назначению. К числу таких произведений мы отнесем мелодичную «Прелюдию» и «Токкатину» Кабалевского, остроумные миниатюры Раухвергера («Упрямый собеседник» и «Покладистый собеседник») и некоторые другие. Однако этого явно недостаточно. Композиторы отстают от запросов жизни. Причины этого отставания те же, что породили кризис симфонической и камерной музыки, — отрыв от народной почвы и пренебрежение жизненной классической традицией. Формалистические тенденции в области детской музыки выступают, разумеется, в иных формах, чем в симфонической или оперной музыке. Однако элементы Формализма подчас проявлялись и здесь, и это ие может не вызвать тревоги за маленьких музыкантов, получавших нередко камень вместо хлеба.

Перед авторами детских фортепианных пьес стоит задача полного искоренения формалистических тенденций, в чем бы они ни сказывались. Нужно прислушаться к запросам школьников и педагогов и создать для них богатую фортепианную литературу, отражающую жизнь и помыслы наших детей так же ярко, как отразили детскую жизнь своей эпохи такие корифея, как Чайковский и Шуман! И даже еще полнее и ярче!

Ре-ми