Неизвестное произведение Мусоргского

М. Пекелис

Во всех, даже кратких биографиях Мусоргского упоминается первое произведение композитора — «Porte-enseigne Polka» («Подпрапорщик-полька»). Написана она Мусоргским, очевидно, в тринадцатилетнем возрасте, в 1852 году, и в том же году, при содействии его учителя фортепианной игры А. А. Герке, была напечатана у М. Бернарда. Сам Мусоргский начинает список своих сочинений в записке, составленной для Л. И. Шестаковой в 1871 году, с этой пьесы. Он говорит о ней здесь в следующих выражениях: «Первым сочинением, к прискорбию автора напечатанным у Бернарда в 1852 году, была “Porte-enseigne Polka”, посвященная товарищам по Юнкерской школе (автору было 13 лет)»¹. Критическое отношение к своему первенцу, высказанное в этой записке Мусоргским, легко объяснимо. Записка написана в пору высокой зрелости композитора, после окончания второй редакции «Бориса». В свете национально-исторических и народных тем, поглощавших тогда Мусоргского, новаторских, реалистических его устремлений самый жанр салонного танца должен был вызвать у него презрительное отношение: Мусоргский смотрел на свою польку, как на неизбежную дань популярной в середине века бытовой музыке, дань, которая была естественна в годы его военной жизни.

Мусоргокий в 50-х годах

Однако это отношение Мусоргского к своему раннему композиторскому опыту не было устойчивым и неизменным. В первые годы знакомства с Балакиревым и другими товарищами по кружку, когда интенсивно менялся весь строй мировоззрения Мусоргского, перестраивались его взгляды на искусство, отношение композитора к «Польке» было двойственным: она была очень далека от его новых художественных интересов, но вместе с тем Мусоргский, по-видимому, находил в ней известные достоинства, сохранил к ней душевную теплоту. Это смешанное отношение отразилось в письме Мусоргского к Балакиреву от 7 января 1859 года: «...Я на вас с Цезарем сердит за то, что вы забраковали мою польку, впрочем она так ничтожна, что об ней нечего думать, польки и вальсы, вообще танцевальные вещи, по моему мнению, музыкальные «пигмеи»². Этот отрывок психологически очень любопытен: Мусоргский сначала непосредственно и импульсивно высказывает свою обиду за недооценку его детской пьесы. Он к ней совсем не безразличен, она ему чем-то дорога и, по-видимому, не только как приятное воспоминание о первых шагах в композиции. Но этот непосредственный порыв сразу же подавляет в себе горячий адепт новых идей кружка, отвергающий салонную танцевальную музыку во имя национального искусства, насыщенного глубоким общественным содержанием.

Отношение Мусоргского к «Porte-enseigne Polka» не было отрицательным и много позднее. Об этом свидетельствует вполне уважительное упоминание о ней в автобио

_________

¹ М. П. Мусоргский, Письма и документы, стр. 193. Музгиз, М. 1932.

² Там же, стр. 42.

графической записке, написанной Мусоргским незадолго до смерти (в июне 1880 года). Здесь композитор, свободный уже от крайних суждений молодых лет, взглянувший более объективно на пройденный путь, говорит о своей первой пьесе в спокойном тоне: «...Тогда же (13 лет) Мусоргский сочинил маленькую фортепианную пьесу и посвятил ее своим товарищам. Пьеса эта была издана отцом его при помощи Ан. Герке. Это был первый труд молодого (талантливого) музыканта, появившийся в печати»¹. Как видим, здесь нет и тени покаянного тона, который прозвучал за девять лет до того в записке, посланной Л. И. Шестаковой. Показательно и то, что Мусоргский счел необходимым отвести место в краткой автобиографической записке своему «музыкальному пигмею».

Все эти колебания автора в оценке «Польки» до последнего времени мы могли воспринимать лишь как биографический факт. Исторической или эстетической оценки пьесы Мусоргского нельзя было дать, так как она была безнадежно затеряна. Ни рукописи ее, ни издания М. Бернарда найти не удавалось. И когда в 1939 году, к столетию со дня рождения композитора, вышел из печати очередной том полного собрания сочинений Мусоргского, посвященный его фортепианному творчеству, то редактор издания П. Ламм вынужден был оговорить в предисловии: «До сего времени ни автографа, ни какой-либо копии, ни печатного экземпляра этой польки нам найти не удалось. По этой причине полька не включена в настоящий том»².

Незадолго до войны мне, однако, посчастливилось разыскать у одного из московских букинистов печатный экземпляр «Рогte-enseigne Polka» издания М. Бернарда. Эта находка позволяет восполнить характеристику творческого развития молодого Мусоргского, причем в наименее изученной области его творчества — в области фортепианной музыки.

О Мусоргском у нас много писали; есть и специальная статья о Мусоргском-пианисте³. Но, как ни странно, фортепианное его творчество не останавливало на себе внимание исследователей. Быть может, это объясняется установившимся взглядом, который выразил в том же предисловии к сочинениям Мусоргского П. А. Ламм: «...фортепианные произведения, безусловно, не являются сильной стороной его творчества». Во всяком случае, не сделано еще попытки определить роль Мусоргского в эволюции русского фортепианного стиля. А между тем роль эта исключительно велика. Это делается совершенно ясным, если при изучении данной проблемы не ограничивать материал только собственно фортепианными сочинениями, а, помимо «Картинок с выставки», «Интермеццо» и других пьес, привлечь и клавирные переложения оркестровых и оркестрово-хоровых эпизодов из опер Мусоргского: колокольный перезвон, Польский, сцену под Кромами, Рассвет на Москва-реке, пляски персидок, поезд опального Голицына, гопак веселых парубков и многое другое, а также оперные и песенные аккомпанементы (в особенности, в «Песнях и плясках смерти» и цикле «Без солнца»)⁴.

Во всех этих произведениях проявился вполне самобытный фортепианный стиль Мусоргского, отражающий и общеэстетические его принципы, и своеобразную трактовку пианистических выразительных средств.

По широте, мужественности, оркестральности, особенностям аккордового письма, колоризму фортепианное изложение Мусоргского близко Листу. Сближает их и склонность к картинности, звукописи, музыкальному пейзажу. Однако фортепианный стиль Мусоргского, вместе с тем, в высшей степени самостоятелен и художественно целеустремлен. В нем нет пышности, декоративной роскоши листовского пианизма. Он чужд изощренного, детализированного рисунка, хотя фактура его — настоящая пианистическая. Полнота звучания и меткость выражения в фортепианном изложении Мусоргского сочетаются с какой-то аскетичностью, строгой ограниченностью применяемых средств. И все это благодаря тому, что и в фортепианно-фактурных исканиях, как в творчестве своем, в целом, композитор движим основной идеей: найти средства для создания характерного, психологического образа или живой, выхваченной из действительности картины природы или быта. Отсюда и пианистический стиль Мусоргского может быть назван характеристически-картинным. При исключительной чуткости автора к тайнам фортепианной выразительности, его изложение совершенно чуждо самодовлеюще пианистическим эффектам. Оно насквозь пронизано строго экспрессивными задачами, и Мусоргский не осложняет, не затемняет его никакими дополнительными требованиями.

Для создания психологического образа основным средством служит интонационность — песенная или речевая — и движение — жест. Это обусловли

_________

¹ Там же, стр. 421.

² Мусоргский. Полное собрание сочинений, т. VIII, М. 1939. Предисловие, стр. VIII.

³ См. «Советская музыка», 1939 г. № 4, статья Б. Штейнпресса.

⁴ Привлечение оперных отрывков при изучении фортепианного стиля Мусоргского имеет тем большее основание, что сам композитор рассматривал их и как фортепианные пьесы, включая в качестве таковых в программы своих концертных выступлений.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Неизвестное произведение Мусоргского

М. Пекелис

Мусоргокий в 50-х годах

Содержание