Выпуск № 2 (107) | 1947 - страница 17

Мы смело можем говорить, что в годы войны в нашей музыке был создан особый, новый тип симфонии¹, связанный с образами, рожденными советской современностью. В симфониях этого типа, при всех их индивидуальных различиях, при различии уровней мастерства и даже художественной ценности, мы без труда можем установить некоторые весьма важные общие черты. Эта общность, прежде всего и главным образом, проявляется в их идейно-образном и эмоциональном содержании. Этим и объясняется то, что во многих критических статьях, посвященных подчас весьма различным произведениям (но именно этого типа!) встречаются схожие характеристики и определения. Напрасно на этом основании винят критиков за якобы унифицированный подход к совершенно различным творческим явлениям. Важно, однако, не только установить общие черты в ряде произведений, но и вскрыть их индивидуальные особенности, показать, почему произведения, родственные по общности идейно-художественного типа, оказались все же столь различными.

Круг важнейших идей и эмоций, связанных с темой Великой Отечественной войны, столь определенен, что распознаются эти идеи и эмоции без труда, не требуя для своего обнаружения никакого специального анализа. Борьба, образ враждебных сил, картины ушедшей мирной жизни, скорбь о погибших, дыхание грядущей победы — вот, в сущности, круг образов, являющихся содержанием «военных симфоний» и роднящих столь различные сочинения, как 7-я симфония Шостаковича и 5-я Прокофьева, 24-я симфония Мясковского и 2-я Хачатуряна.

Сравнивая, однако, эти симфонии, мы прежде всего обнаружим принципиальное отличие уже в самом подходе к теме. Так, например, Шостакович в 7-й и особенно в 8-й симфонии выдвигает на первый план трагический конфликт, сталкивая в невероятно напряженном развитии образы «мирной жизни» и образы «враждебных сил»; Мясковский в 22-й и, особенно, в 24-й симфонии строит развитие, главным образом, на темах «борьбы» и «суровой скорби», а Прокофьев 5-ю симфонию строит на воплощении образов непоколебимой силы, мужества, веры в победу.

По подходу к теме войны вторая симфония Вано Мурадели более всего приближается к 5-й симфонии Прокофьева.

Основной образ второй симфонии Мурадели — это образ силы, мужества и воли. Трагические коллизии отсутствуют в этом произведении вовсе; почти неизбежно присутствующая в большинстве «военных симфоний» тема Реквиема дана лишь в намеке (в коде 2-й части); образы «враждебных сил» также не играют сколько-нибудь самостоятельной роли, являясь скорее элементами сопротивления в общем процессе борьбы. Зато образ сильного, могучего человека стоит на первом плане, определяя все звучание симфонии. Надо ли говорить, что все эти черты, характеризующие 2-ю симфонию Мурадели, как нельзя больше соответствуют его творческой индивидуальности, его идейно-художественным устремлениям. Приподнято-романтический характер всей музыки симфонии лежит также целиком в плане индивидуальности Мурадели.

Как романтическое вступление «от автора», собирающегося с мыслями перед тем, как спеть свою песнь о великом советском человеке-ге

_________

¹ В данной статье речь идет только о симфониях, но те же признаки можно усмотреть и в ряде камерных произведений военных лет.

рое, звучит приглушенное вступление к 1-й части симфонии. Секундо-терцовые интонации вступления служат интонационной основой большинства тем симфонии.

Первая тема 1-й части — образ могучего, уверенного в своих силах человека-борца:

Эта тема чрезвычайно характерна для Мурадели. Достаточно сопоставить ее с приведенной выше темой из 1-й симфонии или с темой Увертюры. Впрочем, приведенная тема 2-й симфонии богаче, глубже, напряженнее. Характерно для Мурадели то, что образы этого рода у него, в сущности, почти не развиваются. Так и во 2-й симфонии. Каждое из трех появлений (в начале экспозиции, разработки и репризы) ничего не добавляет к этому образу, не вносит в наше представление о нем ничего существенно нового, принципиального. Если в начале разработки он еще дан в несколько измененном виде — хотя, в целом, на том же уровне напряжения, что было и в экспозиции — то в репризе он возникает абсолютно без изменений, хотя изложен лаконичнее (без второго проведения у деревянных).

Замысел этот может быть понят так: вот человек-герой во всем напряжении его мощи; нет и не должно быть сейчас ничего другого, кроме этой несгибаемой силы, все должно быть подчинено ей. И Мурадели дает этот образ как некую неизменную данность.

Любопытно, как осуществляется развитие второй темы этой части. Это типичная для Мурадели мужская песня (подчеркиваю: мужская, ибо женственная лирика редко встречается в музыке Мурадели):

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание