Выпуск № 8 (102) | 1946 - страница 46

передан волнующий образ звуковой галлюцинации (невольно вызывающий позднейшую аналогию — «пити-пити» князя Болконского в «Войне и мире»). То же самое в 15-й, Des-dur’ной, прелюдии. В ней, кроме того, недоставало тембральных и динамических красок для передачи других ее образов: похоронного шествия, хорала.

Технически блестящая передача b-moll’ной прелюдии все же не достигала свойственной этой пьесе стихийности: не было необходимой динамической декоративности, не хватало мощной басовой поддержки. Последний недочет особенно ощущался в (d-moll’ной прелюдии: в ней не было мощного ритма океанских валов, ее основного музыкального образа.

В полной мере основные достоинства Емельяновой — ее большая музыкальность, благородный вкус, отличная техника, артистичность — выявились в исполнении полонеза-фантазии, с-moll’ного этюда, cis-moll’ного вальса и экоссезов.

Заключительный концерт цикла (5 мая) прошел под знаком перемен в программе и исполнительском составе. Отсутствовавшего А. Ведерникова заменила Л. Финкельштейн, прибавился фортепианный дуэт А. и М. Готлиб.

Исполнительница 1-го отделения Т. Гершель принадлежит к младшему артистическому поколению. Свою программу, в том числе g-moll’ную балладу и полонез fis-moll, она выполнила в художественном и техническом плане вполне удовлетворительно. В ее исполнении не было каких-либо творческих открытий, ярко индивидуальных штрихов. В основе его лежало традиционное начало, естественное в дебютном выступлении. Дебют этот следует признать удачным.

Вторичное выступление Л. Финкельштейн повторило и углубило первоначальное впечатление от ее артистической индивидуальности. Этому способствовало ее исполнение f-moll’ной фантазии, Andante spianato и полонеза.

Удачным завершением концерта и всего цикла было исполнение С-dur’ного рондо для двух фортепиано ансамблем братьев А. и М. Готлиб. Обильная орнаментальная насыщенность этого рондо, тонкость его ажурной ткани требуют от исполнителей максимальной слаженности ансамбля и совершенного владения стилем perlé. Оба эти качества и были налицо в отчетном исполнении. Я сказал бы, что длительную однородность орнаментальной фактуры следовало бы компенсировать большей свободой движения, большим разнообразием динамических и тембровых смен.

Мне остается подвести итоги впечатлений от проведенного цикла.

В цикле приняли участие шестнадцать пианистов среднего, отчасти, младшего поколения. Конечно, это — не весь актив данной возрастной группы. Но все же это — компетентные его представители, демонстрирующие его профессиональный уровень, его художественные тяготения и достижения.

Каков же это уровень, каковы проявленные творческие и технические ресурсы и как выявились они применительно к шопеновской проблеме?

С полным убеждением можно констатировать следующие основные качества исполнения:

глубокую музыкальную культурность, благородный вкус, серьезность мысли;

высокий профессионально-технический уровень, доходящий в отдельных случаях до блестящего совершенства;

твердую эстрадную выдержку, творческую собранность и артистичность.

Что касается артистической яркости или, определеннее, профессиональной одаренности и мастерства, то состав участников цикла был весьма неоднороден. Все же около четверти выступивших в цикле пианистов проявили первоклассную одаренность и артистическую законченность: это — очень высокий показатель.

Многие критические замечания я уже высказал. Одни — касались недостатков отдельных исполнителей, и к ним я возвращаться не буду. Другие касаются если не всех, то многих; они требуют внимания и потому я суммирую их.

Слишком часто выразительность мелодической линии, вокально-речевой ритм, то, что можно назвать музыкальной просодией¹, оказывается задавленной метром, метрическим акцентом; не хватает свободы, декламационной экспрессии в речитативных эпизодах; динамический диапазон сужен: нет ни стихийной мощи, ни тонкой, бесплотной звучности. Эти недостатки зачастую мешали выявлению не только больших линий крупных форм, но и мелких, составляющих их элементов.

Далее укажу на узость и, часто, элементарность использования тембровых возможностей фортепиано; это выявлялось и в отсутствии сознательного извлечения различных звучностей (металлической, бархатной, органной, духовой, колокольной и т. д.), и в удивительной робости педализации. Откуда такое самоограничение, такая школьная благонамеренность? И это после великой «педальной реформы» Скрябина!

Перейду к центральному вопросу: как же разрешена была в отчетном цикле стилистическая проблема «шопенианы»? Как передана его участниками творческая специфика Шопена? Как обрисовался его

_________

¹ Просодия — в стихосложении — учение об акцентах.

творческий облик в живом звучании почти всего его фортепианного наследия?

Глубокая музыкальность и строгий вкус всех исполнителей были надежной страховкой против поверхностной сентиментальности, манерности — черт, которыми даже в наши дни иногда бывает окрашено исполнение Шопена. В значительной мере была преодолена и другая псевдошопеновская тенденция — формально-виртуозная. Свойственная Шопену неизменная внутренняя содержательность была преобладающей манерой исполнения в отчетном цикле. Отмеченные мною отдельные исключения являлись случайными недосмотрами.

Слабее всего обстояло с выявлением народно-танцовального и песенного колорита (особенно это ощущалось, конечно, в мазурках). Счастливые исключения (Михновский, Гольдфарб, Финкельштейн, Рихтер) объяснялись, по-видимому, не столько отчетливым осознанием стилистической задачи, сколько темпераментом и интуицией отдельных исполнителей.

Очень ярко и убедительно была передана жизнерадостная шопеновская струя— в соответствующих вальсах, этюдах, экспромтах, экоссезах, баркароле, вариациях B-dur и др. В частности, неизменно увлекательным и блестящим было неоднократное исполнение вальсов As и Es, экоссезов, баркаролы.

Достаточно рельефно и внушительно звучала шопеновская героика в полонезах, а также родственные ей декоративные и ярко-драматические эпизоды в этюдах, скерцо и др.

Что касается элегической лирики и центрального шопеновского стержня — романтики, то, кроме отдельных удач, здесь преобладали уравновешенность, академизм... Это было музыкально, культурно, технически совершенно, но для романтики Шопена этого мало. Для его порывов и контрастов, для его взволнованной речи, его образов и галлюцинаций нужна богатейшая тембрально-динамическая палитра, нужен широкий исполнительский горизонт, дерзание. И вот этого-то дерзания, порыва и недоставало. Восполнением этого дефицита завершится полное овладение шопеновским стилем, отдельные звенья которого так ярко и совершенно были переданы участниками цикла.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание