МАТЕРИАЛЫ И ДОКУМЕНТЫ

Ф. Лист

Письма баккалавра музыки

Предисловие

Знаменитые «Письма баккалавра музыки» — Листа, по существу, своеобразные музыкально-эстетические этюды в свободной «эпистолярной» форме. Они прекрасно обрисовывают облик молодого Листа — еще непримиримо страстного художника-романтика, мучимого неразрешимыми противоречиями его «двойной» жизни.

Двадцатишестилетний Лист глубоко разочарован и разуверен в буржуазной действительности, всю тяжесть и моральный гнет которой он испытал сам — на личном опыте.

Но Лист, как и большинство романтиков, не знает активных методов борьбы с этой действительностью; для Листа протест против нее конкретно означает: презрение к ней, отречение от нее и философское самоуглубление. Излагая романтические эпизоды своей жизни, стремясь обобщить в философских размышлениях свой печальный жизненный опыт, Лист приходит к глубоко пессимистическим выводам: художник в буржуазном обществе всегда одинок — он непризнан, непонят, ненужен.

«Прошли те прекрасные времена, — восклицает он с горечью,— когда искусство простирало свои цветущие ветви над всей Грецией и опьяняло себя своим благоуханием. Тогда каждый гражданин был художником, потому что всех — законодателя, воина, философа — поглощала идея красоты нравственной, умственной и чфизической...» «...Социального искусства уже нет и еще нет, — пишет он дальше. — Кого мы, поэтому, встречаем обычнее всего в наши дни? Скульпторов? — Нет, тех, кто фабрикует статуи. Живописцев? — Нет, тех, кто фабрикует картины. Музыкантов? — Нет, тех, кто фабрикует музыку; словом, всюду только ремесленники вместо художников». Что же делать настоящему, «гордому и независимому» (как пишет Лист) художнику в этой мрачной действительности? Лист видит здесь лишь один выход — бежать от нее: скитаться, путешествовать («нигде не строя себе прочного жилья»), размышлять, углубляясь в красоты природы и искусства и творить... для самого себя!

Таково общее настроение этих «писем баккалавра», в которых так ясно выявляются черты байроновского скептицизма, безысходного и мрачного.

Все это — как видит читатель — обусловлено было тяжелой обстановкой буржуазной действительности, в условиях которой Листу приходилось жить и работать. Его горячие и гордые (хоть и временами весьма путанные, идеалистически-туманные) высказывания в этих «письмах» резко отличаются от спокойной сдержанной философии зрелого Листа и — еще больше — от религиозно-мистических «изысков» Листа-аббата, когда он в полной мере стал «натурой сглаживающей» и даже не без некоторых черт ханжества, — хотя и продолжал, как будто, «любить истину гораздо больше самого себя...»

В настоящем номере даются (с небольшими сокращениями) два первых письма «баккалавра музыки», адресованные Листом Жорж Санд. Письма подготовлены к печати А. Будяковским.

Г. X.

1

Париж, январь 1837 г.¹

Вы просите писать Вам. — Почему бы нет? — Писал же Цельтер Гете.² — Однако, если бы меня не удерживало чувство некоторого стыда, я бы очень хотел спросить Вас, как я спросил в детстве одну очень милую даму, щедро одарявшую меня конфетами и паяцами, которая требовала от меня такого же обещания: «А если мне нечего будет вам сказать, надо будет всеже писать?» Тем больше оснований, быть может! Кто же в наши дни вздумает говорить о чем-нибудь серьезно? Это значило бы проявить дурной вкус и подать дурной пример. Какая судьба постигла бы сочинителей книг и фельетонов, если бы книгопродавцам и публике пришла фантазия требовать, чтобы у них было, чтб сказать? Бога ради, давайте писать обо всем, но так, чтобы ничего не сказать. Впрочем, о чем же мне с вами поговорить? — О политике? Газеты печатают каждое утро в ста тысячах экземпляров все, что можно напечатать на эту тему, не рискуя попасть в Консьержери.³ Я же удивительно люблю свежий воздух, и мой гомеопат предписывает мне побольше движения, чтобы излечить меня от усталости. — О поэзии? С вами, кого любят цветы, кому сродни звезды... Ведь это все равно, что предложить луидор г. барону Ротшильду или пожатие руки его величеству Луи-Филиппу. О науке? Я невежественен. — О немецкой философии? Г. Баршон де Пенген⁴ вызывает у вас тошноту. — О вас и о себе, наконец? Почему бы нет? — еще раз спрашиваю вас.

Правда, в прежнее время считалось непристойным публично говорить о себе, о своих привязанностях, о своих вкусах, о своих причудах. Но в наши дни публика предупредила нас; она осведомляется обо всех тайнах домашнего очага, обо всех подробностях частной жизни. Если у вас есть хоть видимость известности, она хочет знать, какого цвета ваши ночные туфли, каков покрой вашего халата, какой табак вы предпочитаете, как вы называете вашу любимую борзую. Газеты, спекулируя на этом жалком любопытстве, поспешно нагромождают небылицу на небылицу. Они предлагают салонным ротозеям «Разговоры горничной г-жи Ламартин с пассажиром парохода», «Описание дома г-на Жюля Жанена», «Топографическое исследование трости г-на Бальзака» и проч. и проч. И публика никогда не говорит: «Довольно!» И элегантный свет, который, за отсутствием какого-либо иного превосходства, должен был бы, по крайней мере, обладать изысканным чувством приличия, с беспримерной жадностью принимает самые подлые пересуды, самую глупую клевету.

Но я не знаю, зачем я вам все это говорю. Вы не интересуетесь глупыми толками, и хорошо делаете; вы не читаете газет, и делаете

_________

¹ «Lettre d’un bachelier fis-musique». Опубликовано в «Revue et gazette mustcale de Paris», № 7, от 12 февраля 1837 г.

²Карл Фридрих Цельтер — немецкий композитор, друг Гете, вал с ним постоянную переписку.

³ Тюрьма в Париже.

⁴ Barchon de Penhoen — французский политик и историк; опубликовал также ряд работ по немецкой философии («Философия Шеллинга», 1834 г. «Немецкая философия от Лейбница до Гегеля», 1836 г. и др.).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

МАТЕРИАЛЫ И ДОКУМЕНТЫ

Ф. Лист

Письма баккалавра музыки

1

Содержание