В. Беляев

25 лет научно-музыкальной деятельности

(Творческий самоотчет)

Моя музыкальная биография начинается с осени 1906 г., когда я в возрасте 18 лет¹ поступил в Харьковское музыкальное училище. Потеряв в детстве мать и в раннем юношестве отца и вырвавшись после революции 1905 г. из-под тяжелого семинарского гнета, я с поступлением в Харьковское музыкальное училище пробился к самостоятельной жизни и к привлекавшей меня с детства работе.

Жизнь моя была тогда не сладкой. Приходилось поддерживать себя грошевыми уроками и временной конторской работой на железной дороге. В Харьковском музыкальном училище, под руководством А. А. Юрьяна, я прошел музыкально-теоретические дисциплины настолько серьезно, что при поступлении в Ленинградскую (тогда Петербургскую) консерваторию, осенью 1909 г., знания мои в области гармонии были признаны удовлетворительными, и я был принят прямо в класс контрапункта А. К. Лядова.

Годы учения в консерватории, как и в музыкальном училище, прошли для меня в борьбе за существование и в упорных занятиях по

^_________

¹ Родился я 25 января (ст. ст.) 1888 г., в г. Нижне-Уральске, Уральской области, теперь Западный Казахстан.

овладению музыкальными знаниями. Я занимался, кроме А. К. Лядова, у таких крупных музыкантов, как А. К. Глазунов, И. И. Витоль и М. О. Штейнберг, и все же не могу сказать, чтобы учеба удовлетворяла меня полностью. Причиной этому был ясно ощущавшийся мною разрыв между системой консерваторского преподавания и живой музыкальной практикой. Лядов, как педагог, был представителем абстрактной «школьной» системы. Свои классные занятия он довольно презрительно называл «кухней» музыкального искусства и не заботился об индивидуальном творческом развитии своих учеников.

У А. К. Лядова я прошел контрапункт и фугу, у И. И. Витоля — формы, у Лядова же, а затем у М. О. Штейнберга — «практическое сочинение». Параллельно с этими основными курсами я занимался инструментовкой под руководством Штейнберга и Глазунова, чтением партитур — у Н. Н. Черепнина и историей музыки — у Л. А. Сакетти. Из крупных музыкальных сочинений, написанных мною в консерваторские годы, я могу упомянуть балетный вальс для оркестра, исполненный на одной из репетиций консерваторского оркестра под управлением Глазунова и, сделанный мною в стиле его вальсов из «Раймонды», сонату для фортепиано в смешанном глазуновско-скрябинском стиле и первую часть струнного квартета, уже несколько более самостоятельную по своим музыкальным мыслям. На этом я прекратил свои композиторские опыты, решив, что в этой области Америк мне открывать не суждено, а береговым «каботажным» плаванием в области композиции заниматься неинтересно.

Отказавшись от занятий композицией перед самым окончанием консерватории (весной 1914 г.), я избрал себе специальность «теоретика» и музыкального писателя. Первой, — и для меня «исторической» — датой начала самостоятельной работы в этой области было 3 декабря 1911 г. — день появления моей первой критической заметки в московском журнале «Музыка» (о фортепианных пьесах Прокофьева).

В течение 1912/13 уч. года я замещал в консерватории тяжело больного в то время И. И. Витоля в его занятиях по классу энциклопедии музыки. В сезон 1913/14 г., еще до окончания курса консерватории, я уже вел там ряд обязательных теоретических классов. А весной 1914 г., благодаря поддержке И. И. Витоля и С. И. Габеля, бывшего тогда инспектором консерватории, я был утвержден художественным советом в звании преподавателя консерватории. Для занятий по классу энциклопедии, к которым я был совершенно не подготовлен, мне пришлось изучить самому английский язык — для того, чтобы ознакомиться с «Анализом фуг» Э. Праута, который мне очень помог в моей работе. Вскоре мой перевод этой книги был издан фирмой Юргенсона. После первого же года занятий я издал на свой счет брошюрку «Краткое изложение учения о контрапункте и учения о музыкальных формах». Эта работа была одобрена художественным советом консерватории, но старыми профессорами считалась «еретической» — из-за некоторых имевшихся там «новшеств». Как ни незначительна по своему содержанию эта брошюра, но для меня она знаменует начало переосмысления того скудного запаса музыкальных знаний, который вынесен мною из консерватории.

В педагогической и критической деятельности прошли годы до Великой пролетарской революции, нового периода моей жизни — периода советской общественной работы. В начале 1918 г. я был назначен

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Беляев

25 лет научно-музыкальной деятельности

Содержание