Выпуск № 6 (47) | 1937 - страница 58

эмиссаром Музо Наркомпроса по делам Петроградской государственной консерватории. В этот период (до 1922 г.), связанный с организацией профессионального союза работников искусств, я состоял председателем художественно-технического совета и квалификационной комиссии и членом правления Петрогубрабиса. В этот же период я принимал активное участие в работах всероссийской комиссии по реформе музыкального образования, центрального комитета государственных библиотек, Акмузо Наркомпроса и др.

Среди литературно-музыкальных работ этого периода я могу упомянуть выпуск в свет первого тома биографии А. К. Глазунова и «Переписки А. Н. Скрябина и М. П. Беляева» (1922 г.).

Весной 1922 г. я переехал в Москву. С этого времени я в основном отдаюсь научно-исследовательской работе с уклоном (с 1927 г.) в сторону изучения национальной музыки.

По приезде моем в Москву я был избран действительным членом Государственной академии художественных наук, впоследствии Государственной академии искусствознания (ликвидированной в 1932 г.). В течение учебного 1923/24 г. я работал в Московской государственной консерватории в качестве преподавателя теоретических предметов. В 1924 г. и в 1925 г. ездил в заграничные командировки от Наркомпроса: на театральный фестиваль в Вену и на интернациональный фестиваль современной музыки в Прагу. Первой поездкой я воспользовался для устройства в Вене с помощью Наркомпроса, Музгиза и нашего полпредства в Австрии двух концертов из произведений советских композиторов. В результате этих концертов я получил предложение редактировать специальный номер венского музыкального журнала «Musikblatter des Anbruch», целиком посвященный советской музыке.

1924‒1927 гг. составили «асмовский» период моей музыкальной деятельности — период работы в Ассоциации современной музыки. Принимая безоговорочно суровую и справедливую критику, я должен все же отметить, что, при безусловно ошибочной ориентации моей работы в ACM на творчество западноевропейских буржуазных композиторов, эта ориентация для меня никогда не была самоцелью. Главной целью моей работы в ACM было поддержание художественного престижа советского композитора на мировой концертной эстраде и борьба за предоставление ему на ней того высокого места, которого он по праву и таланту заслуживает. В связи с этим, в годы «асмовской» работы я развернул широкую деятельность по пропаганде творчества советских композиторов за рубежом и имел определенный успех в этом отношении. Особое внимание я уделял пропаганде творчества крупнейшего советского симфониста Н. Я. Мясковского.

Будучи активным деятелем советского музыкального фронта и советской музыкальной культуры с первых дней Октябрьской социалистической революции, я никогда не был склонен к отстаиванию тех своих позиций, ошибочность которых для меня становилась ясной. Это и определило мой отход от ACM.

Годы моей деятельности в ACM связаны с организацией выпуска серии биографий ряда советских композиторов, на двух языках, для распространения их за рубежом. В этой серии моему перу принадлежат краткие биографии Н. Я. Мясковского, Ан. Н. Александрова, С. Е. Фейнберга, А. А. Шеншина и С. Н. Василенко.

В 1925/26 г. мой товарищ по консерватории, известный исследователь музыки Средней Азии, В. А. Успенский, совершил свою первую экспедицию в Туркменистан для собирания и записи памятников туркменского народного музыкального искусства. Богатейшие материалы, собранные им во время этой экспедиции, попали в 1927 г. в мои руки для обработки. Это обстоятельство имело решающее значение для поворота моей музыкально-научной деятельности в русло изучения музыки народов СССР. В материалах Успенского для меня открылся новый, богатейший и увлекательный мир — мир сокровищ национальной музыки. Это сразу же сообщило моим занятиям проблемами национальной музыки огромную широту и захватывающий интерес, который увлек и поглотил меня целиком.

В области исследования музыки народов СССР мною опубликованы следующие работы: «Туркменская музыка» — совместно с В. А. Успенским и на основании собранных им материалов (1928 г.); «Руководство для обмера народных музыкальных инструментов» (1931 г.) и «Музыкальные инструменты Узбекистана» (1933 г.). Находится в печати: второй том «Туркменской музыки», написанный также совместно с Успенским и на основе собранных им материалов, составляющих главное содержание работы. Остаются в рукописи более крупные работы: «К вопросу изучения доисторических музыкальных культур»; «Музыка Ферганы» (совместно с В. А. Успенским);, работа о широко распространенном в Закавказье струнном щипковом инструменте — таре, имеющем 17-ступенный звукоряд в октаве; «В. А. Успенский, как советский музыкальный этнограф»; «Национальные музыкальные инструменты туркмен» и др.

Все эти труды далеко не равноценны. Они скорее являются работами, с помощью которых я подхожу к осмысливанию грандиозных, проблем национальной музыкальной культуры, чем работами итогового характера. Первый том «Туркменской музыки» имеет для меня большое значение как отправной этап в моих занятиях проблемами национального музыкального искусства. В «Руководстве для обмера народных музыкальных инструментов» я осваивал технику изучения звукорядов национальных музыкальных инструментов не без значительных перегибов в сторону внешних, формальных моментов. В «Музыкальных инструментах Узбекистана» и в работе о таре я дал уже, как мне кажется, ряд положительных сведений в области изучения национального музыкального инструментария народов СССР. В работе «К вопросу изучения доисторических музыкальных культур» я ставлю проблему возникновения и развития музыкальных звукорядов и главным образом диатонической семиступенной гаммы.

Отмечая трудность изучения национальной музыки, я должен указать и на отсутствие руководства этой областью работы со стороны ряда наших научных и музыкальных учреждений и Союза советских композиторов, в первую очередь. Чтобы не быть голословным, приведу несколько фактов, связанных с моей научной работой. Вторая редакция 2-го тома «Туркменской музыки» была послана мною в декабре 1931 г. в Институт ЛИЯ Комакадемии для просмотра и общественной критики. Обсуждение этой работы не состоялось, и рукопись ее была утрачена бесследно. В 1933 г. мною была написана работа — «К вопросу о современном положении в области изучения национальной музыки», содержащая развернутую оценку состояния му-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание