Выпуск № 4 (99) | 1946 - страница 45

дительность всей постановки, в целом, внимательная отделка всех партий, твердая слаженность всей музыкально-вокальной части, тактичное разрешение трудной проблемы эстрадно-концертной театрализации. Все исполнители в меру своих вокальных ресурсов дали музыкально и драматически ясно очерченные образы, — начиная от скромной роли стража (Г. Савин), кончая главными персонажами: Агамемнон (П. Коробков), Клитемнестра (А. Васильева), Орест (М. Воскресенский), Электра (К. Малькова), Эгист (В. Давыдов). Особенно запомнилась вокально и драматически яркая передача образа Кассандры (Ю. Прейс).

Кассандра (Ю. Прейс), Клитемнестра (А. Васильева), Агамемнон (П. Коробков)

С большим стилистическим чутьем и ощущением музыкального ансамбля (подчеркиваю это!) провел свои декламационные интермедии исполнитель вводного текста, лауреат Всесоюзного конкурса мастеров художественного слова Вс. Аксенов. Принадлежащий А. Кочеткову, текст этот удачно восполнял необходимые купюры, благодаря чему была сохранена цельность драматической фабулы.

Совершенно исключительным по художественной убедительности, тембральному и динамическому богатству и, главное, по музыкальной властности было исполнение фортепианной партии М. В. Юдиной. Это была замена оркестра и дирижера одновременно. Такое исполнение оперного клавираусцуга — явление поистине уникальное.

Оживленное высоко-качественным исполнением, монументальное произведение композитора предстало перед слушателем во всем величии своих творческих масштабов, во всей силе драматической и лирческой экспрессии и своего архитектурно-технического мастерства. Властной силой музыкальной стихии слушатель вовлечен был в поток высоких общечеловеческих страстей, их коллизий, напряженных трагической ситуацией, и тем глубже переживал торжественную просветленность финала.

Особо следует сказать о режиссерском оформлении отчетной постановки. Сочетание концертного исполнения с некоторым минимумом сценичности ставило перед режиссурой очень ответственную, стилистически тонкую задачу. В самом деле, как примирить эсхиловскую героику и пафос с неизбежной спецификой современного быта, как стилистически «переварить» Агамемнонов и Аполлонов во фраках и смокингах или концертный рояль на фоне античного орнамента?

Но факт: стилистический диссонанс не ощущался, не шокировали, не смешили ни смокинги Аполлонов, ни смесь античности с модерном в сценических аксессуарах.

Чем же объяснить приятие этой сверхусловности? Прежде всего — емкостью, гибкостью нашего эстетического восприятия. Условность для него привычна. А опера, как форма, разве не условна? А драма? А сцена, вообще? Все искусство — условность. И вся эта условность — исконна и приемлема. Но при одном непременном условии: при высоком уровне основного художественного содержания, а также при логичности в использовании неизбежно-условных форм. Все это было налицо в данном случае. Величественный стиль античной трагедии, властная сила музыкальной стихии, вокально-речевой экспрессии восполняла, оправдывала

неизбежные условности и «купюры» сценического оформления. Большое значение имел стилистический такт, проявленный режиссурой в сценической трактовке оперы, — в плане мизансцен, движений, жеста. Декоратор спектакля, В. И. Фаворский, создал выразительный, при всем лаконизме, живописный фон и построил сценическую площадку в полном соответствии со стилем слегка отеатраленного концертного исполнения. Строгая экономия, внутренняя обусловленность, обобщенность в этом плане позволила избегнуть каких бы то ни было шероховатостей, столь возможных в постановке еn frac. Это — большое достижение на первых порах. Думается, оно должно бы вдохновить режиссера и на дальнейший творческий шаг: на выработку более действенного плана движений и жеста, более выпуклой, концентрированной и максимально обобщенной пластики, которая не только бы не противоречила, но и творчески обогащала концертную постановку «Орестейи».

Во всём сказанном не надо видеть отрицания в «Орестейе» каких-либо недостатков. Они имеются и лежат, главным образом, в стилистической неуравновешенности экспрессивных средств, в модернизации лирического элемента («под Чайковского»). Но они малоощутимы в основной направленности произведения: торжественно-величавой, драматически-напряженной. И такой нейтрализации стилистических недосмотров в значительной мере способствовало исполнение, выпукло передававшее основную направленность.

Группа исполнителей «Орестейи»

Но оно достигало большего: оно не только убеждало «первичного», неподготовленного слушателя; оно переубеждало подготовленного слушателя, знакомого с произведением и критически к нему настроенного. Здесь придется сослаться на личный пример (понимая его, конечно, в собирательном, типическом смысле). Мне довелось слушать и видеть «Орестейю» в оперном театре Зимина (в 1917 году), в интересной сценической постановке и с хорошим составом исполнителей (исключительно сильный Орест — Кипаренко-Даманский). Я многого ожидал от этого спектакля, но в основном остался неудовлетворенным. Почему? Причина — в основной художественно-эстетической позиции, на которой я, — вернее, мы, музыканты моего круга, в ту пору стояли. Глубоко тяготея к античности в поэзии и музыке, мы не мыслили музыкального отражения античности без стилизованного использования каких-то музыкально-исторических подлинностей: старинных ладов, ладовых гармоний, монодии, лироподобных и кифароподобных звучностей и т. д. Ничего подобного я не нашел в танеевской «Орестейе». Я услышал европейскую полифонию, неоклассический мелодический и гармонический язык, в лучшем случае — отзвуки русской школы. Это казалось пресным, бесстильным. Конечно, с годами наш кругозор расширился, мы поняли и почувствовали, что музыкальное отражение духа античной трагедии или эпоса возможно и без музыкальной археологии (ведь ценим же мы «Орфея» и «Ифигений» Глюка, с их языком музыкальной классики). Таким образом, реабилитация танеевской «Орестейи» для музыкантов моего поколения и моего круга была подготовлена.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Кассандра (Ю. Прейс), Клитемнестра (А. Васильева), Агамемнон (П. Коробков)

Группа исполнителей «Орестейи»

Содержание