Выпуск № 4 (99) | 1946 - страница 35

Глазунов — «Стенька Разин»

Кюи — «Торжественный марш»

Пьесы для фортепиано:

Лядов — Интермеццо (B-dur), Прелюд (h-moll), Новелетта (C-dur)

Кюи — Impromptu

Программа 2-го концерта:

Глазунов — Вторая симфония.

Римский-Корсаков — Концерт для ф-но с оркестром.

Глинка — Камаринская.

Бородин — Половецкий марш и половецкие пляски из оперы «Князь Игорь».

Мусоргский — «Ночь на Лысой горе».

Лядов — Первое скерцо для оркестра.

Римский-Корсаков — Испанское каприччио.

Пьесы для фортепиано:

Балакирев — Мазурка (Ges-dur)

Чайковский — Баркарола

Блуменфельд — Этюд A-dur

[№ 19] С. Петербург, 10 августа [1889]

Дорогой Семен Николаевич!

Посылаю Вам обратно корректуру, исправленную и дополненную¹. К сожалению, у меня не было синего карандаша и поправлял простым. Теперь Вы вероятно уже имеете много материалу, касающегося концерта. Неправда ли, какой умный и милый отзыв напечатан в «L‘art musical». Книжка, в которой будут приведены отзывы 25 газет, из которых 2 отзыва бранных, появится на днях, по крайней мере так было писано об этом Беляеву.

Сообщу Вам маленькую новость, между прочим: Римский-Корсаков почти или совсем (с тех пор, как я его видел) окончил свою оперу Младу, конечно в эскизе. Это произошло поразительно скоро! Я начал также оркестровать свое «Море», что идет довольно успешно. Может быть, в сентябре я опять съезжу в Москву, и тогда мы можем опять сходить вместе к Арсентьичу вылить много водки и съесть столько же ветчины. До свиданья. Кланяюсь всем московским знакомым.

Преданный Вам

А. Глазунов

1. Корректура «Méditation».

[№ 20]

Дорогой Семен Николаевич!

Ваше письмо получил во время разъездов моих по дачам и поэтому имел его только вчера в руках. Что же касается Ваших нападков, то 3-й совершенно верен. Я и сам сознавал, что в этом месте что-то неладно; но не Ges причиной этому, а пустота в гармонии. Теперь, когда я прибавил еще один самостоятельный голос, то оно звучит много лучше. Против Ваших нападков на параллельные квинты я позволю себе защищаться: я не люблю в фортепианной музыке соблюдать строгое ведение голосов на бумаге и, кроме того, я враг некрасивого расположения гармонии, являющегося при чересчур строгом ведении голосов. Наконец, в обоих случаях эти квинты не будут считаться квинтами, если наглядно привести всю гармонию:

Если же пропустить в аккорде квинту G, то получится отвратительное для меня трезвучие с выпущенной квинтой, которое на фортепиано звучит еще хуже, чем в голосах или оркестре.

Пока до свиданья

Любящий Вас

А. Глазунов

19 августа 1889 г.

Усердно работаю над «Морем».

Р[имский]-Корсаков кончил и играл нам свою оперу¹.

1. «Млада».

[№ 21] 3 сентября 1889 г.

Дорогой Семен Николаевич!

Ваше письмо с французскими рецензиями получил. Что же касается пьес французских композиторов для Вашего журнала, то я должен сознаться, что мало знаком с ними. Не желаете ли перепечатать несколько песен из сборника Бретонских мелодий Бурго-Дюкудрэ? Некоторые и даже очень многие из песен прелестны по мелодии и художественно-поэтической гармонизации. Как нарочно, у меня нет в настоящую минуту этого сборника. В этом отношении нас с Вами преследует злой рок. Неужели же Вы за доброе дело взялись? Через несколько дней я могу его достать у знакомого, кому я отдал сборник, и тогда пришлю. Он в Москве может Вам понадобиться и не для одного

журнала; наверно. Вы и Бларамберг получите большое наслаждение от этого произведения. (Гармонизация так хороша, что я ее причисляю к творчеству). Если бы Вы пожелали, можно было бы прямо обратиться к французским композиторам: Мессаже, Бенуа, Делибу, Пуньо и другим за пьесами. Они с большим удовольствием приняли бы участие в журнале, в особенности, при таких условиях, которые у Вас установлены. Адреса всех их я могу узнать, так как с некоторыми знаком¹. Лядову передавал просьбу Вашу о пьесе. Он обещал, — не знаю, скоро ли сдержит слово². Удивляюсь на Лядова: отчего он так мало пишет? Ведь ему ничего не стоит сочинить целые вороха, до такой степени у него сильна и неисчерпаема творческая способность. Он за лето сочинил и написал большую пьесу в русском духе для альбома Рубинштейну, которая ему очень удалась. Кроме того, у него еще есть несколько сочинений.

О «Младе» не писал Вам потому, что Р[имский]-Корсаков просил пока никому не высказывать мнения об опере и показывать ее (он мне дал ее для просмотра и некоторого изучения). Если хотите знать кое-что, то не утерплю и скажу, что с этой оперой Р[имский]-К[орсаков] исчерпал все роды музыки. То, чего у него не было в предыдущих операх, можно найти здесь. Здесь Вы встретите некоторый вагнеризм, который мне довольно по душе, Восток, какого раньше нигде не было, славянскую музыку с польским характером, что у Р[имского]-Корсакова не было, и т. д. Ужасно много разнообразия в музыке. Вокальные партии благодаря сюжету не велики, но, кажется, довольно благодарны, зато хору работы много. Как всегда, главное место у Р[имского]-К[орсакова] занимает его описательная музыка, которая всюду и здесь картинна до последней степени и поэтична. В этом отношении у Р[имского]-К[орсакова] нет соперников. Таково мое мнение. После напишу еще об опере. Пока до свиданья.

Преданный А. Глазунов

P. S. Мне что-то всё это время нездоровится, — не знаю, удастся ли мне съездить в Москву, а очень бы хотелось.

1. Начиная со второго номера в журнале «Артист» стали часто появляться в музыкальных приложениях пьесы и романсы французских композиторов — Форе, Массне, Сен-Санса и др.

2. Ниже приводим единственное и очень характерное письмо А. К. Лядова к С. Н. Кругликову:

«Видно, уж такая моя судьба начинать каждое письмо словами: "Простите, голубчик, что не исполнил..." или "Много виноват перед Вами..." Теми же словами начинаю и Вам письмо. Простите, дорогой Семен Николаевич, что так долго, бессовестно долго молчал! Поверьте, что каждый день у меня начинался мыслью, что сегодня, сейчас же сяду и напишу Вам. И так — день за днем. Мне очень, очень стыдно, что я заставил Вас так долго ждать. Не вините в этом мою плохую память, а я, ей Богу, тут не при чем. Простите же меня, милый Семен Николаевич!

Был у меня Корсаков и сообщил условия журнала, на которые я вполне согласен. Следовательно — выставляйте мое имя, куда хотите. Пока пьесы или романса у меня нет, но как только напишу — вышлю на Ваше имя.

Будьте здоровы

Ваш Ан. Лядов

7 апреля [18]89».

[№ 24]

Дорогой Семен Николаевич!

Спасибо Вам за письмо и за поздравление¹. Не отвечал я Вам тотчас, потому что не имел обстоятельных сведений о Николае Андреевиче. Третьего же дня он вернулся из Брюсселя и я уже успел его расспросить кой о чём. Из слов его я понял, что концерт прошел очень блестяще, и успех был несравненно больше, чем в Париже. Программа была следующая (из одних инструментальных сочинений): Воскресная увертюра Р[имского]-К[орсакова], 1-ая симфония Бородина (по желанию инициаторов состоявшегося концерта), увертюра на русские темы Балакирева, 2 отрывка из Flibustier Кюи, Ночь на Лысой горе, Роèmе lyrique, Каприччио². Все сочинения были приняты публикой очень сочувственно, особенно аплодировали 3-м первым частям симфонии, сочинениям Р[имского]-К[орсакова] и Ночи на Лысой горе. Мое сочинение тоже было принято сочувственно. Сочинения Кюи, не расположившие в свою пользу на репетиции, произвели всё же хорошее впечатление на концерте. У Николая Андреевича есть кой-какие рецензии очень хвалебного стиля. Он говорит довольно много о своих впечатлениях. Очень ему понравились сами люди, с которыми он, по-видимому, сошелся. По словам Р[имского]-Корсакова], Бородин очень ценится в Бельгии. Его все помнят и на всех он оставил хорошее воспоминание своею чудною личностью. Вообще, если бы не болезнь Надежды Николаевны, весьма серьезная — горловая, то Николай Андреевич был бы теперь очень в духе. Я забыл об одной подробности. Ему перед Каприччио поднесли очень изящный венок. Это было очень кстати, ибо успех концерта, по-видимому, возрастал к концу. Оркестр относился замечательно хорошо: на репетициях почти всем сочинениям музыканты хлопали. Репетиций было 7 и концерт, состоявшийся 1/12 апреля, в отношении публики был

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание