Выпуск № 3 (9) | 1934 - страница 27

туры конца XVIII, начала XIX вв. также усиленно использовали песенные интонации. У Н. Н. Трубицина¹ приведено признание Болотова о сочинении им своих стихов на «голоса» (напевы) народных песен. Н. П. Новиков, печатая стихи, делал даже соответствующую ссылку на «голос».² Современники А. Ф. Мерзлякова пытались объяснить популярность его песен близостью их к напевам «простых известных песенок, заставляющей всякого песельника заучивать стихи его».³ Но поэзия декабристов, используя революционную тематику, в отношении общественно-воспитательном делает уже большой шаг вперед. Ибо «народность» их мелодии в соответствии со стилизованно-народным стихотворным складом приобретала большое агитационное значение и в более «демократических» кругах общества. Как известно, две из этих песен: «Что не ветер шумит» А. Бестужева и «Ай, и скучно же мне» Рылеева — Бестужева пользовались впоследствии и в крестьянской среде, особенно же среди сибирских арестантов, большой популярностью.⁴

Эта традиция дворянско-либеральной песни, использующей интонации протяжных крестьянских напевов, продержалась вплоть до 60-х годов. На грани этой новой эпохи в истории русского общества наступает второй этап в развитии «вольной песни». В это время русская интеллигенция впервые переходит к агитации непосредственно в крестьянской и фабричной среде («хождение в народ»). Одним из методов агитации становится песня. Н. А. Морозов подтверждает, что «при хождении в народ обычно пускались в ход переделки (текстов. М. Д.) народных песен, где осмеивались власть и порядок... С особенным воодушевлением пелся крестьянами известный революционный вариант “Дубинушки”.⁵ Среди общего гула и смеха, так и гремели ее куплеты... Такие антиправительственные песни особенно соответствовали народному вкусу и вызывали в крестьянской публике неудержимый смех.

Они тотчас разучивались и разносились далее по деревням».⁶ Популярность этих песен была чрезвычайно велика. Из показания участника процесса 193-х⁷ А. В. Низовкина видно, как прекрасно осознавали революционеры значение этого метода использования известных музыкальных мелодий как средства внедрения в массы революционных идей. Было «особенно удобно, — говорит он, — производить известное впечатление на массы песнями». В целях поощрения этого воздействия, начиная с 60-х годов, в течение короткого промежутка времени с большой быстротой распространяются нелегальные («вольные») сборники новых текстов на «голоса» народных напевов.

Правда, издание сборников нелегальных стихов производилось за границей и до того. Одним из рьяных собирателей их был известный поэт и соратник А. И. Герцена по «Колоколу» Н. П. Огарев. Наиболее полное собрание произведений либерально-дворянской поэзии было издано им в Лондоне в 1861 г. («Потаенная литература»). Но, предоставив в этом сборнике — по словам его составителя — «убежище всем рукописям, тонущим в императорской цензуре, изувеченным ею», — Огарев не предназначал его издание для целей конкретно агитационных. Первые сборники нового, более демократического направления, рассчитанные на распространение в более широких кругах населения, начинают появляться с 1862 г. Характерно, что в первые годы своего появления эти песенники охватывали разнообразнейшие «интонационные ряды». Так напр., среди указаний на «голоса», на которые распева-

_________

¹«О народной поэзии» и т. д. П., 1912, стр. 45

²«Творения», ч. V, М. 1799.

³Трубицын, стр. 52.

⁴Е. Д. Якушкин отмечает, что из числа песен политического содержания, написанных Рылеевым совместно с Бестужевым, в эпоху декабристов наиболее распространенными были: «По улице мостовой» и «Уж как шел кузнец, да из кузницы» (Сборн. «XIX век», кн. I. М. 1872, стр. 354).

⁵Автором революционного варианта «Дубинушки» является один из основных сотрудников сатирического журнала радикальных разночинцев «Искра» (1859–1873) — В. И. Богданов (см. об этом в № 7 журнала «Звезда», 1933, стр. 170). В дальнейшем текст «Дубинушки» «обрастал» новыми вариантами. К числу наиболее распространенных вариантов принадлежат те строфы, которые привнесены были в «Дубинушку» из поэмы А. Ольхина (популярного адвоката, сочувствовавшего народовольческому движению, умершего в 90-х годах прошлого века) — «У гроба » (на смерть Мезенцева). Эти строфы «в течение нескольких десятков лет играли роль народнической Марсельезы... и распевались буквально на всех революционных вечеринках вплоть до самой революции 1917 г.» (Д. Кузмин, «Народовольческая журналистика», М. 1930, стр. 218). Автором упомянутого у Морозова сатирического варианта «Дубинушки» является известный народоволец Д. Клеменц (о нем — см. ниже).

⁶Н. А. Морозов, «В начале жизни» («Русское богатство», 1906, стр. 114–115).

⁷В 1877 г. был разгромлен первый этап «революционного народничества». Участники этого движения привлекались к суду по двум большим процессам «50-ти» и «193-х».

лись помещенные в сборниках вольные стихи, встречаются следующие мотивы: духовный гимн Бортнянского (на мотив его распевалось знаменитое стихотворение студента Утина, посвященное Михайлову — «Узнику»), патриотический гимн Львова (на слова Н. Языкова «Боже, вина, вина» и «Боже, коль благ еси, всех царей в грязь меси» из сборника «Свободные русские песни», 1863 г.), английский национальный гимн (№ 16 указанного сборника), гимн из оперы Глинки «Жизнь за царя» — «Славься» (на текст «Славься, свобода и честный наш труд». Песня эта была широко распространена среди революционеров)¹ и даже ария из оперетты «Орфей в аду» — «Когда я был аркадским принцем» («Сборник чайковцев», часто упоминается в деле судебного процесса «193-х» в качестве ярко пропагандистской песни). Вместе с тем — наряду с новыми текстами, написанными на мелодии указанных выше других «бытовых напевов» — встречаются и подстановки под знакомые напевы прежде написанных стихов Пушкина, А. Григорьева, Языкова и др. Эта «широта» объема указывает на социально-бесформенный состав «аудитории», на которую рассчитаны были эти песни. И действительно, песенники 70-х годов, рассчитанные на пропаганду среди крестьян и фабричных, являются уже более целостными, как по однородному характеру упомянутых в них напевов, так и по самым стихотворным текстам, входящим в эти сборники. Д. Клеменц и Ф. Волховский² становятся главными поставщиками этих «переделок народных песен в революционные». Но вместе с тем изменяется и объем самых интонаций «песенных голосов».

Зная революционизирующее значение песен с агитационным текстом, народовольцы чутко прислушивались к бытовавшим в рабочей и крестьянской среде напевам, «пуская» на наиболее ходкие из них «вольные стихи». Характерным свидетельством в этом отношении является находящееся в деле адвоката Ольхина указание на то, что он просил доставлять ему песни, поющиеся среди фабричных, «для переделки их в революционные». Очевидно, характер этих песен значительно отличался от стилизованно-народных интонаций, бытовавших в либерально-дворянских кругах (протяжные песни типа «Вниз по матушке по Волге» или «Среди долины ровные»). Смена подобных безвольно-«уступчивых», пессимистических по характеру своему интонаций песнями более оживленного движения, более бодрыми, представляет собой крайне важный момент: он говорит об изменении известного эмоционального строя революционной поэзии. Впервые песни этого рода были использованы еще в 1862 г. в любопытном сборнике «Солдатских песен». Трудно указать, дошел ли по выходе из печати этот сборник, составленный по предположению А. А. Шилова группой русских, опозиционно настроенных к царскому режиму офицеров в Варшаве, до солдатской массы. Во всяком случае почти все позднейшие песенники частично пользовались его материалом. Очевидно, мотивы оживленных, «частых» песен — «Молодцам солдатам не о чем тужить» или «Здравствуй, милая, хорошая моя» (Комаринская) способствовали успеху революционных текстов. И даже в пропагандистских стихах, не рассчитанных на вокальное исполнение, часто встречается то же преобладание частушечных размеров и некрасовской романсной стихотворной мелодики. Привожу в качестве примера припев (рефрен) известного стихотворения «Двуглавый орел», сохранившего свою популярность в революционной среде вплоть до революции 1905 г.:

«Я нашел, друзья, нашел,
Кто виновник бестолковый
Наших бедствий, наших зол:
Виноват во всем гербовый,
Двуязычный, двухголовый,
Всероссийский наш орел».³

________

¹О ее популярности в 1886 г. свидетельствует Ф. Кон, — см. «За 50 лет», М. 1932, стр. 225. Песня впервые напечатана в сборн. «Свободные русские песни», перепечатывалась в «Сборнике чайковцев», 1873, и сб. Лаврова, 1886 и 1889.

²Дм. Ал. Клеменц (1848–1914) — член кружка «чайковцев», один из главных инициаторов и участников «хождения в народ» в 1872–1876 г. После разгрома этого движения бежал за границу, по возвращении был арестован в 1881 г. и сослан в Восточную Сибирь. Здесь выдвинулся в качестве крупного этнографа.

Феликс Волховский (1846–1914 г.) с 1867 г. участвовал в революционном движении. Был близок к группе В. Нечаева, в 1869 г. был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Революционную работу однако здесь не прекращал, ухитряясь посылать «на волю» нелегальные стихи. «Я напал здесь на счастливую мысль сложить революционные песни на уже готовые, всем известные голоса — “Комаринскую”, “Барыню”, “Здравствуй, милая, хорошая моя”, “Ах, вы сени” и т. д.... Песни проникали в народ, а одна из них (очевидно, “Комаринская”. М. Д.) даже стала любимой» (Волховский, «Ткач П. Алексеев», П. 1906, стр. 10). Конечно, песенные стихи писались и до Волховского, но, очевидно, в практике народовольческого движения этот агитационный прием был впервые применен именно им.

³Текст этого примера, равно как и следующих, приводится по материалам сборн. «Вольная поэзия».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание