Выпуск № 2 (87) | 1941 - страница 19

И. Яунзем

рада, являясь одним из самых любимых советским слушателем видов искусства, тем не менее, до сих пор находится далеко не в благополучном состоянии. С особенной яркостью это сказалось в прошедшей декаде. Вместо того, чтобы показать в концертах декады все лучшее, что было создано мастерами эстрады за последнее время,— перед аудиторией в значительном количестве случаев были повторены давно известные номера, к тому же далеко не всегда в совершенном исполнении. В своем «Открытом письме Н. П. Смирнову-Сокольскому», напечатанном в газете «Советское искусство» от 24 ноября 1940 г., композитор И. Дунаевский справедливо пишет, что до сих пор наша эстрада «ничему не научилась», что она все «на том же месте».

С очень большой яркостью недостатки нашей эстрады выявились в заключительном концерте декады, состоявшемся И. Яунзем 5 декабря 1940 г. в концертном зале им. Чайковского. Прежде всего, непонятно, какие принципы были положены в основу программы этого концерта. В нашем искусстве существуют самые различные жанры: и симфоническая, и камерная музыка, и танец, и художественное чтение, и цирк, и так называемый легкий эстрадный жанр. Каждый из них пользуется любовью советского народа, и ни одному из них нельзя отдать предпочтение перед другим. Однако каждый жанр имеет свою специфику, свои границы. После жонглеров в цирке исполнять квартетную музыку в такой же мере нелепо, как в концертном зале после исполнения квартета показывать акробатов, как бы хорош сам по себе ни был каждый номер.

А ведь именно так и была составлена программа заключительного концерта декады. Сами по себе превосходные номера — чтение артистом В. Аксеновым поэмы Джамбула «Советский Союз», артистом Д. Журавлевым отрывка из поэмы Маяковского «Хорошо!» и артистом И. Ильинским детских стихов Кончаловской и Маршака или исполнение узбекского танца «Сбор хлопка» народной артисткой УзССР Тамарой Ханум, а также акробатический номер С. и С. Лаврентьевых — заслуживают самой высокой оценки как со стороны формы, так и со стороны содержания. Однако, будучи чрезмерно краткими и перетасованные друг с другом и с другими номерами в самом причудливом порядке, эти выступления значительно проиграли в своем качестве.

Наряду с этими выступлениями, эстрада была представлена и другими номерами, уже вызывающими серьезные возражения со стороны их художественного качества. Трудно, например, оправдать чем-либо эстрадный танец «Парашютисты», исполненный известными танцорами А. Редель и М. Хрусталевым. Нелепый по тематике, малоинтересный и в танцевальном и в музыкальном отношении, этот номер, заканчивающийся крайне пошлым эпилогом — поцелуем сквозь продырявленный купол парашюта, — оставляет чрезвычайно неприятное впечатление. О выступлении артистки Л. Руслановой, о том, что «вся система ее исполнения, манера, жест вызы-

вают эстетический протест», — писал в уже цитированном письме И. Дунаевский. Выступление ее на заключительном концерте, к сожалению, ничего не может внести нового в эту характеристику. Псевдонародность и вульгарность являются основой ее исполнительского «стиля». Кето Джапаридзе, не лишенная исполнительского обаяния, при этом лишена, видимо, настоящего художественного вкуса, что сказалось на исполнении «Розы» Меликяна, на слова Гёте. Удивило и выступление талантливых артистов Р. Корфа и Я. Рудина. Неужели же хотя бы для заключительного концерта декады в их репертуаре не нашлось ничего, кроме давно всем известных сценок «Мечты и действительность» и «На концерте»!

Хорошее впечатление произвело выступление прекрасного хора имени Пятницкого. Что же касается джаза Утесова, справедливо пользующегося в нашей стране большой любовью и популярностью, то его выступление на заключительном концерте декады вызывает целый ряд возражений. Не желая расставаться со своим старым репертуаром, Л. Утесов исполнил созданную, якобы, по настойчивому требованию публики «Джаз-фантазию», построенную на всех его старых номерах. Вызывают неприятное ощущение утесовская джазобработка классической в своем роде песенки Беранже «Четыре капуцина» и подобная же обработка простой песни Соловьева-Седого «Казачья». Чувство художественного вкуса и такта явно изменило здесь Утесову. Изрядная доля плохого вкуса и дешевого юмора содержится и в «Джаз-болельщике». Надо прямо сказать, что, несмотря на всю талантливость самого Л. Утесова и его ансамбля, им никак не удается найти настоящий художественный стиль, в котором веселость, легкость и развлекательность сочетались бы с настоящей художественностью репертуара и форм его подачи. Эта художественность является тем первым требованием, которое мы обязаны предъявлять ко всякому жанру, начиная от монументальной симфонии и кончая самым легким и самым развлекательным жанром. К сожалению, это обстоятельство, видимо, не всеми уяснено с достаточной очевидностью.

Вопросам эстрадного искусства у нас уделяется непростительно мало внимания. Творческие организации, особенно союзы композиторов, считают, что эстрада вообще не входит в круг вопросов, которые должны их интересовать. Музыкальная критика также полагает, видимо, что эстрадное искусство не входит в круг творческих вопросов.

В результате, наше эстрадное искусство, имея все возможности для своего творческого роста, топчется на месте. Если такой жанр эстрадного искусства, как художественное чтение, располагает рядом превосходных мастеров, выступающих в первоклассном репертуаре, то музыкальная эстрада, в значительной своей части, даже при наличии многих талантливых исполнителей, не смогла продемонстрировать на декаде своих настоящих успехов. Видимо, их и не так много в этой области. Если не изменится решительным образом отношение композиторов к советскому эстрадному искусству, если наши эстрадные исполнители не поймут всей серьезности стоящих перед ними задач — эта область искусства может оказаться в состоянии настоящего застоя.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Яунзем

Содержание