Г. Нейгауз

Первая крупная удача

Лучшей советской оперой я считаю оперу Прокофьева «Семен Котко». Громадное мастерство, с которым она написана, свежесть и новизна музыки — одновременно и очень доступной, и высококачественной в художественном отношении, — заставляют меня считать ее исключительным достижением советского оперного творчества.

Композиторский дар Прокофьева предстал здесь в каком-то новом облике. Требования сюжета внушили композитору выразительную, ясную, простую (в смысле отсутствия излишнего «интеллектуализма») музыку. Характеры отдельных персонажей (Семен, Люба, Софья, Клембовский) и целых сцен (сцена сумасшествия, пожар, похороны, свадьба) — необычайно ярки и живы. Богатство выдумки и изобретательность, неизменно присущие Прокофьеву, сочетаясь с особенностями и закономерностями оперного жанра, дали здесь самый положительный результат.

Огромное впечатление производит третий акт и особенно конец его, являющийся одним из самых сильных мест оперы. Драматическое напряжение сценического действия здесь воплощено в музыке с необычайной силой. Не только третий акт, но и вся опера наполнена до краев прекрасной музыкой. Партитура — своего рода шедевр.

Я слышал мнение, будто конец оперы не совсем удачен. Уничтожение врага и окончательная победа даны слишком весело, недостаточно торжественно, слишком лаконично. Не могу с этим согласиться. Мне кажется, что как раз здесь Прокофьев обнаружил прекрасный вкус. Радость, переходящая во всенародное веселье, — это как раз верный тон и по отношению к сюжету, и в связи с предыдущими перипетиями действующих лиц. Чапаев, Щорс, Котовский, вероятно, совершенно иначе себя воспринимали, чем мы их воспринимаем в театре, когда они стали легендой, памятником великой исторической эпохи. Излишняя грандиозность и помпезность в конце оперы наверняка показались бы фальшивыми, не говоря уже о трафаретности такого приема. От Прокофьева же можно ожидать чего угодно, только не трафарета.

Не могу в рамках этого короткого высказывания привести все доводы в пользу оперы, но, в основном, они сводятся к тому, что «Семен Котко» представляется мне первой действительно крупной удачей в деле создания советской оперы.

Л. Христиансен

Воплотить чувства советского человека

На предстоящей оперной конференции неизбежно встанет вопрос: почему ни одна из опер советских композиторов не получила такого полного, всенародного признания, как кинофильм «Чапаев» братьев Васильевых, «Тихий Дон» Шолохова и многие другие произведения литературы и кинематографии. С чувством разочарования уходишь всякий раз с премьер новых опер советских композиторов: опять не то! Так хочется увидеть в советском оперном театре вдохновенное, волнующее воплощение

героических образов людей нашей родины, услышать в музыкальных образах чувства и переживания советских людей. К сожалению, в операх наших композиторов очень много внимания уделяется внешнему изображению событий и поступков героя, но не раскрывается музыкальными средствами их внутренний мир.

Композиторы нередко пренебрегают ариями и ансамблями, являющимися лучшими средствами выражения чувств и переживаний героев. Мне кажется, в этом пренебрежении заключено основное препятствие на пути создания советской классической оперы. Этот путь оказывается очень сложным, и, мне думается, он еще более усложняется оттого, что некоторыми нашими ведущими композиторами утеряна непосредственная связь с запросами широкой советской аудитории. Связь с массами, живая и органическая, — важнейшее условие для художника.

Как часто мы повторяем гениальные слова В. И. Ленина, сказанные им в беседе с К. Цеткин: «Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их». Как замечательно сказано — объединять чувства, мысли и волю! Быть понятным массам и любимым ими!

Вот это условие, мне думается, надо прежде всего предъявить советским композиторам, пишущим оперы. Т. Хренников в своей опере «В бурю» на первый взгляд как будто отвечает этому условию — его музыка безусловно понятна массовому слушателю. Но к этому автору применимы и другие слова В. И. Ленина, сказанные им в беседе с М. Горьким о Демьяне Бедном: «Грубоват. Идет за читателем. А надо быть немножко впереди».

Опера С. Прокофьева «Семен Котко» вызвала у многих композиторов и музыковедов неумеренное апологетическое восхваление, — ее признают чуть ли не наивысшим достижением советского оперного творчества. Обычно указывается на новаторство этой оперы и на мастерство композитора. Это правильно, но вместе с тем, мне кажется, что в этом произведении композитор не свободен от серьезных формалистических заблуждений. Его опера, на мой взгляд, не будет понята массами. В ней он всемерно отрешается от традиций, — даже от таких, вне которых опера перестает существовать как жанр.

«Семен Котко» написан с полным забвением того условия, что в опере основное выразительное средство — пение. Певцам — участникам этого спектакля — петь неудобно, тяжело, да и слушателю трудно слушать такое пение.

Драматические сцены (например, сцена пожара) построены на чисто физиологических, натуралистических средствах воздействия. Мелодический язык оперы излишне усложнен. Текст либретто написан без учета требований музыкальной формы — тяжело, угловато и невыразительно. В нем много прозаических разговоров действующих лиц, описаний событий. Места для раскрытия переживаний героев не осталось.

Безобразность текста чрезвычайно ярко выявляется в сцене «урока с пушкой»: можно только поражаться, как мог композитор всерьез писать музыку на такой немузыкальный и нелепый текст.

При знакомстве с этой оперой невольно возникают аналогии с «Каменным гостем» Даргомыжского и «Женитьбой» Мусоргского, которые построены на отрешении от традиций оперной драматургии. На долю этих

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Г. Нейгауз

Первая крупная удача

Л. Христиансен

Воплотить чувства советского человека

Содержание