Выпуск № 8 (81) | 1940 - страница 25

мастерства, находящего свое выражение больше во внутренней организации материала, чем в каких-либо отдельных эффектных приемах. Превосходно выражены в романсе «Березка» образы стихотворения:

Ее к земле сгибает ливень
почти нагую, а она
рванется, глянет молчаливо,
и дождь уймется у окна.

И в непроглядный зимний вечер,
в победу веря наперед,
ее буран берет за плечи,
за руки белые берет.

Непрерывно шумящие потоки ливня, порывы зимней вьюги переданы с достаточной «наглядностью», но все же приемы, которыми пользуется Мясковский, можно назвать скорее выразительными, чем изобразительными. Заключение стихотворения, наиболее значительные его строки —

...она,
видать, характером прямая,
кому-то третьему верна

— Мясковский подчеркивает одновременно упрощением фактуры и усложнением гармонических соотношений (сопоставление d — fis).

Очень тонко трактована куплетная форма в романсе «О цветке»¹. Небольшие отклонения от куплетной схемы, несложное варьирование ее — создают, тем не менее, движение от первой строфы ко второй, связывающее весь романс в одно нераздельное целое.

Лирический «тонус» романсов Мясковского совсем особенный. На первый взгляд они могут даже показаться неяркими, незначительными. Но они запоминаются. Запоминается их простота, искренность, задушевность.

И это особенно важно, так как для Мясковского путь к простоте и в области вокальной лирики был чрезвычайно труден. Пройдя сложный и противоречивый путь развития, композитор в своих последних вокальных сочинениях как бы возвращается к художественным принципам, намеченным в его раннем творчестве (например, в романсах op. 1 на стихи Боратынского). Возвращается уже как зрелый мастер, преодолевший соблазны модернистской усложненности и экспрессионистской преувеличенной выразительности (заметные, например, в его романсах на тексты Гиппиус).

Это возвращение к принципам ранней лирики Мясковского еще заметнее в его последних «Набросках». Можно говорить об ощутимой близости романса «О цветке» и романса «Очарованье красоты», из цикла на тексты Боратынского. И, однако, — столь же ощутима и разница.

Простота «Трех набросков» — не есть простота незрелости или простота стилизации. Это — простота в лучшем значении этого слова, простота, свойственная советскому художественному стилю.

Песни Мариана Коваля «Из поэзии народов Севера» необычны по выбору текстов. Народная поэзия, даже в классических ее образцах (стихи Джамбула, Сулеймана Стальского), чрезвычайно редко используется нашими композиторами. Образы далекого севера — тундра, вечные льды, «полоха» (северное сияние) — едва ли не впервые находят свое отражение в нашей вокальной лирике. И образы эти оказываются не менее красочными, чем излюбленная «экзотика» Востока.

По своей простоте, намеренному ограничению средств выразительности, романсы Коваля близки романсам Мясковского, — хотя пути обоих авторов диаметрально противоположны.

_________

¹ См. стр. 49 настоящего номера журнала. — Ред.

К простой, пластической и цельной форме этих романсов Коваль пришел не от сложности, но от упрощенности, от примитивизма. Я имею в виду не столько фактуру, изложение вокальной или фортепианной партий, сколько общую структуру ранних песен Коваля, нередко отличавшихся мозаичностью, отсутствием единой линии развития.

По фактуре песня «Суомаланде» (из Северного цикла) немногим сложнее «Качки» или «В море». Но она гораздо цельнее, органичнее; в развертывании мелодии здесь есть убедительная и естественная логика. Музыкальный колорит песен очень хорошо передает прозрачную застылость северной природы. В этом отношении интересно, например, уже самое начало песни «Суомаланде». Движение дано только в вокальной партии; в партии фортепиано преобладают выдержанные, долго тянущиеся аккорды. Их гармонические соотношения также отличаются статичностью: это не яркая смена гармонических красок, а как бы неуловимые «мерцания», переливы.

Удача «Северных песен» — в значительной мере объясняется удачным текстом. Ясность мысли, ясность поэтической речи, живописность образов в этих, очень близких к фольклору песенных текстах, — послужили творческим импульсом для создания оригинальных вокальных миниатюр. И самая музыка песен, пожалуй, в большей степени связана с традициями художественной обработки песенного фольклора, чем с собственно-«романсными» традициями.

В этом отношении характерна песня Коваля «Холод»¹, построенная на нарочито-примитивных попевках, как бы дающих стилизацию архаических народных мелодий. Черты стилизации есть и в соотношении голоса с фортепиано — октавные удвоения вокальной мелодии в сопровождении:

Прим. 1

Цикл В. Белого «Морские песни» (на тексты А. Лебедева, из книги «Кронштадт») отличается от циклов Мясковского и Коваля большим сюжетным и музыкальным единством. Это песни на стихи одного поэта, посвященные одной теме. Музыкальное единство цикла вполне очевидно: характер каждой песни и последовательность их в цикле напоминают соотношения между частями инструментального сонатного цикла. От суровой, мужественной скорби первой песни («1919»), через светлую лирику второй («В дальний путь»), к торжественному пафосу заключения («Тост») — такова линия эмоционального развития. Это перенесение в область вокальной лирики закономерностей, исторически сложившихся в инструментальных жанрах, — оказывается здесь чрезвычайно удачным художественным приемом. Им обусловлено не только единство цикла,

_________

1 К сожалению, мне не удалось ознакомиться с остальными песнями цикла. — В. Г.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 1

Содержание