Выпуск № 4 (78) | 1940 - страница 42

и в реалистическом «портретном» образе живого, родного Сталина, с характерной усмешкой в глазах:

Висиць Сталiна партрэт,
А на рамачцы кpyгi,
Усмiхаецца вачамi,
Taкi родны, дарагi.

Наконец, излюбленные, уже устоявшиеся в советской фольклорной традиции образы и эпитеты, связанные с именем Сталина (мудрый Сталин, творец Конституции, друг и учитель трудящихся, любимый вождь, ведущий к новым победам), объединяют белорусскую советскую песню с советским фольклором других народностей СССР.

Точно так же общими для многих народов Советского Союза являются любимые мотивы новых белорусских песен — сравнение прошлой и настоящей жизни:

Раней жалi мы сярпамi,
Не сваё, а панскае,
А сёння жнем машынай,
Нашае калгаснае...

зарисовка стремительных изменений «лица» родной земли:

Чаго нам не весялiцца,
А чаго нам не спяваць?
Учора дзе была балота,
Сёння поле, сенажаць...

В советской любовной лирике по-новому разрабатывается традиционный фольклорный образ «милого»; это — либо зоркий часовой, охраняющий советскую границу:

Ой сокал мой, сокал,
Як сонейка ясны,
Cтaiш на гранiцы
Рабоче-калгасной...

либо бригадир, тракторист, комбайнер:

Я па травушцы хадзiла,
Травачка хiлiлася,
Сваiм мiлым камбайнерам
Усiм я пахвалiлася.

Красной нитью проходит через белорусские советские песни и частушки тема вольного счастливого труда, счастливой зажиточной жизни, за которую белорусский народ благодарит любимого вождя — Сталина:

Я на трактаре працую,
Трактар весела гудзiць,
Дзякуй, дзякуй табе, Сталiн,
Што нам добре стала жыць!

Связь белорусских народных песен (рекрутских, баллад, любовно-лирических и т. д.) с цикловой аграрно-календарной и семейно-обрядовой песней отразилась и на особенностях музыкальной стороны песен — на их интонационном стиле. Напевы цикловых песен, тесно связанных с земледельческим календарем, донесли до современности интонационную практику, восходящую к глубокой древности. Благодаря более поздним ассоциативным связям с позднейшей лирической песней, эти интонации не превращались в окаменелый пережиток, но продолжали жить в качестве живых интонаций, приобретавших новый художественный смысл, новую музыкальную семантику. Так, на основе интонаций каждого типа календарного напева вырастала целая группа тем, связанных между собой, благодаря твердой закрепленности за определенным временем года. С другой же стороны — сам напев, характерный для данного цикла, становился интонационно-семантическим обобщенным выражением («музыкальным образом») определенного круга лирических тем и поэтических образов.

Вследствие своеобразного пути своего исторического развития, различные исторические интонационные разновидности белорусской народной музыки не имеют таких резких стилистических различий, какие наблюдаются, например, в различных исторических типах напевов русской народной песни. Разнообразные исторические типы

белорусской народной песни в значительной степени сближаются между собой общностью многих музыкально-стилистических признаков. Эти стилистические признаки настолько устойчивы, что даже более поздние напевы, осваиваемые белорусским песенным фольклором (например, напевы русских песен конца XVIII–XIX вв.), подвергаются переработке, приближаясь к интонационному стилю календарных и семейно-обрядовых песен¹.

Перечислим наиболее характерные музыкально-стилистические признаки, сближающие разнообразные исторические типы белорусской народной песни:

1) Замкнутость в ладах малых объемов терции, кварты и квинты (лады в объемах сексты или септимы чаще всего представляют собой терцовые или квартовые лады с добавлением квартового шага снизу); при этом интервалы терции, кварты или квинты, лежащие в основе лада, очерчиваются ритмо-мелодическими упорами и постоянно фиксируются шагами на терции, кварты или квинты.

2) Ладовая «однопланность», т. е. отсутствие как ладово-мелодической модуляции, так и противопоставления устоев на концовках различных ритмических периодов напева (подобное противопоставление устоев встречается лишь в поздних песнях украинского или русского происхождения).

3) Развитые мелодические линии на один слог текста (один из характерных стилистических признаков русской крестьянской «протяжной» лирической песни) почти отсутствуют. В белорусской народной песенной мелодике одному слогу текста обычно соответствуют один, два, три тона или один тон с мелодическим орнаментом:

Прим. 1

4) Стихотворный текст расчленяется на мелкие слоговые группы. В соответствии с ними напев также расчленяется на мелкие интонационно-ритмические формулы. Благодаря этому, в напеве отсутствует мелодика большого дыхания и исполнение носит в известной степени речитативно-мелодический характер. В то же время в песнях календарных циклов и в напевах, к ним примыкающих, этой мелодике короткого дыхания противостоят главные мелодические устои, протяжно растянутые на большом дыхании.

Перечисленные общие ладовые и ритмические признаки по-разному сочетаются в напевах различных циклов аграрно-календарной и семейно-обрядовой песни.

Один круг ритмо-интонационных взаимосвязей в напевах белорусских песен характеризуется следующими признаками: интонации выдержанных устоев на концовках сочетаются с зачинами в виде восходящих скачков на пустую кварту или квинту:

Прим. 2

_________

¹Резкий перелом в интонационном стиле белорусской народной лирической песни наступает лишь в течение последних десятилетий в связи с распространением в Белоруссии нового многоголосного стиля, проникающего с Украины и распространяющегося с юго-востока на север, вытесняя старую белорусскую народную хоровую традицию гетерофонного хорового одноголосия.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 1

Прим. 2

Содержание