Выпуск № 5 (68) | 1939 - страница 32

Таков итог первых пяти лет композиторской деятельности Чайковского: из четырех крупных сочинений, три (кроме 1-й симфонии) было уничтожено автором в результате несправедливой и недалекой критики и равнодушия театральных чиновников («Воевода», «Фатум», «Ундина»).

В апреле 1872 г. Чайковский закончил оперу «Опричник». Наученный горьким опытом отношений с дирекциями, театральными чиновниками, цензурой и пр. он передает все хлопоты о постановке оперы издателю В. В. Бесселю. Тщетно прождав в течение полугода ответа из канцелярии казенных театров, Чайковский пишет И. А. Клименко: «Что касается лично меня, то, по правде сказать, я один только интерес имею в жизни: это мои композиторские успехи. Нельзя сказать, чтобы в этом отношении я был особенно избалован. Пример: в одно и тоже время представляют свои произведения два композитора, Фаминцын и я. Фаминцын всеми признается за бездарного человека, — про меня же говорят, что я даровит. Однакоже “Сарданапала” принимают на сцену, а участь “Опричника” не решена и есть много данных, что он также канет в Лету, как и “Ундина”. Еще Ундине куда ни шло кануть в воду, это ее стихия, но вообрази Опричника, утопающего и борящегося с волнами. Ведь, он, бедный, наверно утонет. Когда же я полезу спасать его, то и меня с собой стащит, т. е. говоря просто, я клянусь честью, что никогда не обмакну пера в чернила, если моя опера будет забракована».

В конце декабря Чайковский был вызван в Петербург на заседание оперного комитета, который должен был решить судьбу его «Опричника». Чайковский предстал перед синклитом всех дирижеров казенных театров; его произведение подвергалось суду двух оперных дирижеров (от русской оперы — Направник, от итальянской — Бевиньяни), трех драматических (от русской драмы — Рыбасов, французской — Сильвен Манжан, немецкой — Эд. Бец) и одного балетного дирижера (Попков). Можно себе представить раздражение Чайковского, который должен был лично продемонстрировать свою оперу людям, с мнением которых (за исключением одного Направника) он считаться не мог и приговор которых, тем не менее, был для него обязательным. Если учесть недавнюю неудачу «Воеводы» и «Ундины», а также и то обстоятельство, что от постановки «Опричника» на сцене зависело, по условию, заключенному с Бесселем, и издание новой оперы, то станет очевидным, как волновался Чайковский, отправляясь на это заседание. «Я так был убежден, — писал он Модесту Ильичу, — что меня забракуют и вследствие этого так был расстроен, что даже не решился прямо отправиться к папаше, боясь его обеспокоить своим отчаянным видом и только на другой день после злополучного заседания комитета, стоившего мне многих терзаний и однако же окончившегося к моему полному удовольствию, я поехал к папаше и прожил у него около недели».

Опера была единодушно признана вполне достойной постановки на Мариинской сцене. Но этим все же мытарства автора не кончились. Почти год длились хлопоты о продвижении оперы, не выводившие, однако, дела из состояния полной неопределенности. «Не имея никаких связей с дирекцией императорских театров в С. Петербурге, — писал в своих воспоминаниях Бессель, — и находясь в дурных отношениях с московскими театральными заправилами, вследствие неуспеха “Воеводы”, Петр Ильич вложил в мои руки, — как уже было сказано выше, — все дело постановки “Опричника” в С. Петербурге. Я служил в то время в оркестре императорского С. Петербургского Большого театра и находился в хороших отношениях с тогдашним начальником репертуара С. Петербургских театров

П. С. Фёдоровым. Кроме того, я был также в прекрасных отношениях с дирекцией Русского музыкального общества»...

Характерна эта спокойная констатация факта, что без связей с «сильными мира сего» нечего и думать о каком-либо успехе в театральных делах. На первых порах можно подумать, что речь идет о некоей дружеской услуге (Бессель был товарищем Чайковского по петербургской консерватории). Два документа, хранящиеся в архиве Дома-музея Чайковского в Клину, представляют и самого Бесселя и историю «Опричника» несколько в ином свете.

Эти колоритнейшие документы эпохи стоят того, чтобы их привести полностью. Первый документ:

«1872 года, мая 27 дня, мы, нижеподписавшиеся, сочинитель музыки дворянин Петр Ильич Чайковский и С. Петербургский 2 гильдии купец почетный гражданин Василий Васильевич Бессель, торгующий под фирмой В. Бессель и К^о , заключили сие условие в нижеследующем:

1. Я, Чайковский, передаю полное право собственности для всех стран на мою оперу «Опричник» вместе с либретто Бесселю без гонорария. 2. Бессель обязуется издать на свой счет к первому представлению оперы в Мариинском театре в С. Петербурге, полный клавираусцуг со словами, что составит сумму около шестисот рублей. 3. За ходатайство Бесселя по делу о постановке оперы в театральной дирекции, драматической цензуре и проч., я, Чайковский, уступаю ему, Бесселю, из ожидаемой мною поспектакльной платы одну треть, то есть тридцать три и одна треть процентов получаемых мною сумм. 4. В случае каких-либо изменений, прибавлений или дополнений к опере, если таковые потребуются, то они также поступают в собственность Бесселя без особой платы. 5. Переложение оперы для фортепиано с пением и для одного фортепиано должны быть доставлены г. Чайковским своевременно и бесплатно г. Бесселю. 6. Если опера «Опричник» не будет вовсе поставлена в Мариинском театре в С. Петербурге, тогда условие сие для Бесселя необязательно в отношении к изданию его и 7. Условие сие с обеих сторон хранить свято и ненарушимо».

Через два года, за несколько дней до премьеры оперы, Чайковский, измученный перипетиями борьбы за «Опричника», в болезненном состоянии нараставшего в нем сознания новой неудачи, хотел бежать, скрыться от друзей и знакомых. Но он не имел для этого никаких средств. Пользуясь этим, Бессель заключил с ним новый договор: Чайковский вынужден был — за ничтожный гонорар отказаться от всяких прав на свою оперу. Вот этот документ:

«1874 года, апреля 8 дня, мы, нижеподписавшиеся: отставной надворный советник Петр Ильич Чайковский и С. Петербургский второй гильдии купец Василий Васильевич Бессель, торгующий под фирмою В. Бессель и К^о, — заключили сей договор в нижеследующем:

1. Я, Чайковский, продал Бесселю полное принадлежащее мне авторское право на мое музыкальное сочинение «Опричник», опера в четырех действиях, навсегда, как в России, так и заграницей, вследствие чего постановка оперы «Опричник» зависит исключительно от соглашения дирекции или гг. содержателей (антрепренеров) театров с гг. Бессель и К^о. 2. Я, Чайковский, отказываюсь навсегда получать поспектакльную плату как из дирекции императорских театров (в С. Петербурге, Москве и других городах, если где-либо будут учреждены подобные театры), так и от правительственных, городских или частных театров в России и за границей, во всех сих случаях деньги (авторский гонорарий) будут поступать к гг.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание