Чайковский всю жизнь страдал от сознания уязвимости этого своего «больного места». Можно указать на историю с Бесселем, где одной из причин, почему Чайковский решил «махнуть рукой», была именно «боязнь скандала». Об этом он прямо писал Юргенсону: «Еще прошу тебя об одном: я очень боюсь скандала и газетных инсинуаций, к которым не преминет прибегнуть Бессель в своей бессильной злобе. Смотри на него как на ехидну, которой ничего не стоит ужалить меня, ибо у меня есть одно больное и чувствительное место» ¹.

То же было и в истории с травлей Н. Рубинштейна, и в отношениях с Мекк.

«Быть как все», избавиться от ненормальных склонностей («разве не убийственна мысль, что люди, меня любящие, иногда могут стыдиться меня»?), вырваться из обстановки, которая мешала ему полностью осуществить творческие замыслы, проявить всю художественную силу своего дарования — вот задача, которую Чайковский вполне сознательно, продуманно и серьезно поставил перед собой и к осуществлению которой стал стремиться.

_________

¹Переписка с Юргенсоном, т. I, стр. 148. Письмо от 30 апреля 1880 г.

И. Рыжкин

О содержании и построении музыкально-теоретического образования

Обсуждение системы музыкально-теоретического образования не должно быть сведено к вопросам о последовательности музыкально-теоретических курсов в училище и вузе, о длительности этих курсов и о порядке их прохождения. Система музыкально-теоретического образования определяется не только расположением учебного материала, но — в первую голову — его содержанием.

Несмотря на значительные достижения передовых педагогов-теоретиков, наша система музыкально-теоретического образования все еще не отвечает поставленным перед нею задачам.

Сознание этого факта в музыкальной общественности вызвало ряд различных предложений об изменении системы музыкально-теоретического образования. Обоснование этих предложений и последующее (хотя бы частичное) проведение их в жизнь потребовало большой затраты времени и сил. В то же время полученные результаты очень малы по сравнению с затраченными усилиями.

Часто приходится слышать, что основной, а может быть, даже единственной причиной этого является консерватизм и рутинерство педагогов-теоретиков, вполне довольствующихся в своем преподавании установками традиционной школы.

Так ли это? Общеизвестно, что содержание учебной работы в первую голову определяется наличным педагогическим составом. Известно также , что еще не так давно огромное большинство педагогов-теоретиков находилось на позициях традиционной школы.

Правда, за последние годы широкое распространение получили положения функциональной теории (Г. Риман, Э. Праут, Г. Катуар); постепенно усваиваются отдельные ценные теоретические наблюдения Курта и Яворского. Но основные установки музыкально-теоретического образования все еще в значительной степени сохраняют традиционный характер.

Есть, однако, существенное различие между взглядами основной массы теоретиков — характерными для прошлых лет — и современными. Это различие заключается не столько в новом отношении к теоретическим направлениям, более современным, нежели традиционная школа (например функциональная теория), не столько в их признании и использовании, — сколько в новом отношении к традиционному характеру музыкально-теоретического образования в целом. В прошлые годы теоретики были «традиционалистами» по убеждению. Теперь они нередко являются «традиционалистами» поневоле: не довольствуясь традиционными установками, они придерживаются их главным образом потому, что не видят иных, более совершенных.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Рыжкин

О содержании и построении музыкально-теоретического образования

Содержание