народной песни нередки в опере Шапорина. В качестве примеров можно указать на хор девушек и песню ямщика, глубоко выразительную песню сторожа и др.

Одна из характерных особенностей оперы — симфоничность. В оркестровых эпизодах (вступления к картинам, интерлюдии, танцы и т.д.) и в самом оркестровом сопровождении тяга к симфоническому мышлению выявляется очень отчетливо. Мастерски развивая богатый тематический материал, с широкой, «ведущей» мелодической линией, — Шапорин достигает единства и монолитности композиции.

К числу недочетов оперы (кроме указанных выше) нужно отнести статичность некоторых сцен и картин оперы. Недостаток этот композитор предполагает устранить путем перепланировки отдельных эпизодов. Но нам кажется, что этого еще недостаточно. Нужно в первую очередь внимательно пересмотреть либретто оперы: в нем нет еще единой органической линии драматического развития, которая так счастливо удалась композитору в лучших сценах оперы (в первую очередь, конечно, — в сцене у Рылеева).

Еще раз повторяем — музыка Шапорина в опере «Декабристы» талантлива. Но работа над ней чрезмерно затянулась. Ведь скоро можно будет «праздновать юбилей»: 15 лет творческой работы над оперой! Пора, давно пора Шапорину закончить произведение, которого давно уже ждет наша общественность.

Здесь композитору должен помочь в первую очередь оперный театр. Конкретная работа с творческим коллективом театра поможет Шапорину успешно завершить оперу.

А. Альшванг

Рождение и гибель Зигфрида

Очерки о Р. Вагнере

Свои сообщения о первой постановке тетралогии «Кольцо Нибелунгов» в Байрейте (август 1876 г.) П. И. Чайковский заканчивает следующим эпизодом: «После заключительного аккорда последней сцены последней оперы, Вагнер был вызван публикой. Он вышел и сказал маленькую речь, которую закончил следующими словами: "Вы видели, что мы можем; теперь вам стоит захотеть — и будет искусство".

Предоставляю читателю комментировать эти слова как ему угодно. Я скажу только, что в публике слова эти произвели недоумение. Несколько мгновений она оставалась безмолвна. Потом начались крики, но несравненно менее восторженные, чем те, которые предшествовали появлению Вагнера. Я думаю, точно также поступили члены парижского парламента, когда Людовик XIV сказал им свои знаменитые слова: "L’état c’est moi" ("Государство — это я"). Сперва молча изумились великости налагаемой им на себя задачи, а потом вспомнили, что он король, и грянули: "Vive le roi!" ("Да здравствует король!")»¹.

Маниакальное самомнение Рихарда Вагнера широко известно. Энгельс, высмеивая крайний эгоцентризм философа Дюринга, указывает, что никто не может сравниться в этом отношении с Дюрингом, «за исключением Рихарда Вагнера»². Можно себе представить, как неприятно поражен был трезвый, всегда критически настроенный, реальный ум Чайковского подобным публичным бахвальством «знаменитейшего из живущих композиторов». Вообще многие выдающиеся русские музыканты, признавая грандиозность поставленных Вагнером задач, нередко осуждали крайности, в которые впадал великий немецкий композитор. Такова, например, характеристика музыки Вагнера, данная Римским-Корсаковым:

«Гармония его, являя богатое, обильное многоголосие, достигающее местами до поразительной красоты и пластичности, в целом представляет почти исключительно изысканный стиль, доведенный до крайней степени напряженности... Религиозный мистицизм, страшные образы злых сил природы, любовь покойная или бурная — все находит свое выражение в этом изысканном стиле... С первых нот вступления и до заключения последнего акта ("Тристана". — А. А.),

_________

¹ «Русские ведомости», 1876 г., № 119, 195, 196, 205, 208. ² См. «Анти-Дюринг». Собр. соч. К. Маркса и Ф. Энгельса. Изд. ИМЭЛ, т. XIV, стр. 28.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Рождение и гибель Зигфрида

Очерки о Р. Вагнере

Содержание