Выпуск № 3 (55) | 1938 - страница 11

«ные моменты первых частей в жизнерадостном, оптимистическом плане...»¹

Дальше, развивая мысль о жанре своей симфонии, Шостакович пишет:

«…У нас иногда возникает вопрос о законности самого жанра трагедии в советском искусстве. Но при этом часто подлинную трагедийность смешивают с обреченностью, пессимизмом. Я думаю, что советская трагедия, как жанр, имеет полное право на существование. Но содержание ее должно быть пронизано положительной идеей, подобно, например, жизнеутверждающему пафосу шекспировских трагедий…»²

Из сказанного нетрудно заключить, что пятая симфония Шостаковича задумана как большая лирическая трагедия, с явными (не скрываемыми самим автором) чертами автобиографичности. Ясно также, что в основе замысла этой лирикотрагической симфонии лежит положительная, жизнеутверждающая идея становления личности; причем ответ на все волнующие автора жизненно-философские вопросы, их разрешение — через драматургическое развитие первых трех частей (вернее даже двух: первой и третьей) симфонии — даны в ее финале, логически приводящем, очевидно, к торжеству, победе основной жизнеутверждающей идеи.

Таков творческий замысел пятой симфонии Шостаковича, определивший стройную, в основе своей — классическую, композицию формы всего произведения в целом: 1 — симфоническое Allegro (Moderato), 2 — менуэт— скерцо (Allegretto), 3 — Largo, 4 — финал (Allegro non troppo).

Это действительно «типично оркестровое произведение», в котором есть своя, во многом убедительная, логика последовательного развития музыкальной мысли, логика сопоставления частей симфонии в их характерности. Шостакович показал здесь яркую линию музыкально-драматического нарастания в ослепительных контрастах звуковых (симфонических!) светотеней — при мудрой экономии средств выразительности — верный признак настоящего оркестрового мастерства.

Однако, не все — в глубоком и стройном замысле симфонии — получило адэкватное, реальное воплощение в музыке этого произведения. И, как увидим ниже, проблема становления личности, если брать ее в аспекте подлинной трагедии, т. е. трагедии с ведущей жизнеутверждающей идеей, — разрешена в симфонии Шостаковича (Largo и финал) в сущности лишь формально, или во всяком случае неорганично, с большой натяжкой. И в этом — первый и коренной недочет симфонии. Все остальные недочеты этого произведения носят подчиненный характер и не играют решающей роли в общей эстетической оценке целого.

Какова же конкретно сюжетная композиция симфонии Шостаковича? Каков внутренний смысл ее четырех частей? И как осуществляется симфоническое развитие их основного тематического материала?
_________

¹ См. статью Д. Шостаковича: «Мой творческий ответ», опубликованную в газете «Вечерняя Москва» — от 25 января 1938 г.

² Там же.

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо хотя бы сжато охарактеризовать тематизм каждой части симфонии и принципы его логически-последовательного движения, т. е. разобраться по существу в общей драматургической концепции произведения, в ее типических (смысловых) особенностях.

Замечательно начало симфонии — небольшая (всего — в четыре такта), бетховенски простая, лаконичная тема вступления (струнные):

Прим. 1.

По своему смысловому значению это — тема-эпиграф ко всей симфонии, и прекрасной характеристикой для этой темы могла бы служить знаменитая ремарка в предпоследнем бетховенском квартете: «Es muss sein» — «так должно быть».

Лапидарный стиль «начертания» выразительно-простых и упругих мелодических интонаций, четкость остинатного ритмического движения, ладовая определенность («насыщенный» гармонический D-dur) — все это придает небольшой вступительной теме какую-то особую значительность, строгую («бетховенскую») завершенность и самостоятельность.

И действительно — во всем дальнейшем развитии музыкальной мысли эта тема-эпиграф играет очень важную роль динамического фактора. Она движет и, если можно так выразиться, управляет тематизмом всей первой части симфонии.

Не случайно, конечно, композитор вычленил этот тематический эпизод как эпиграф к произведению в целом (именно так он и воспринимается слушателем); здесь нужно искать начало, «толчок» симфонического движения, и в этом смысле тема-эпиграф является, несомненно, зерном драматургической концепции Шостаковича. Из этого зерна во всяком случае развивается вся стройная композиция первой части симфонии.

Собственно первая тема первой части симфонии возникает на «установленном» ритмическом движении темы-эпиграфа. Мелодическая линия первой темы «разбросана», неопределенна:

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание