Однако для критики, когда она дает оценку творческой работы композитора, особенно важно установить, в первом или втором положении композитор находится, беря новые высоты.
Когда вы, т. Таранущенко, пишете обо мне, что: «нам кажется, что композитор как-то отграничил себя от многих творческих вопросов современности и не сумел еще отойти от ошибок прежних творческих установок», — то все это в вашей интерпретации звучит как некая механическая вставка, навязчивая идея, легкомысленная игра в глубокомысленность.
Почему?
Да потому, что вы совершенно не установили то основное, что выражало и выражает мое творчество, не отметили, чем оно сильно и чем оно слабо, не нашли тех элементов, которые на новом этапе моего творческого пути нужно развить, и тех элементов, которые тормозят мой рост. От каких же установок мне прикажете отходить?
Итак, мысль, которая при других «установках» рецензии могла бы быть глубокой и вызвать определенные творческие идеи — в данной рецензии куца, беспомощна и только запутывает положение.
Вы чрезвычайно легко расправились с циклом «Эпизоды из 1905 года». Мною этот цикл писался 2 1/2 года и значительно менее легко. Я упорно искал интонационный язык, способный передать дух и характер событий 1905 года, быт и борьбу рабочего класса, стремился к социалистическому реализму в музыке.
Мне думается, что цикл этот, в своей последней редакции, получился нисколько не слабее цикла «Проклятое прошлое», но интонационная его структура, конечно, несколько отлична от интонационности передачи некрасовской поэзии.
Это естественно.
Для «1905 года» пришлось искать интонации и ритмы более массовые, более плакатные, более прямолинейные.
Вы, т. Таранущенко, не потрудились об этом подумать, а нашли только абстрактный «примитивизм», причем ни с того ни с сего связали его с «практикой б. РАПМ». — Вот оно, действительное упрощенство нашей критики!
Но остановимся на оценке восхваляемого вами цикла «Проклятое прошлое». Вы пишете: «Характерная, бесспорно положительная черта творчества Коваля — это стремление композитора подчинить музыкальный материал замыслу, идее произведения, в данном случае задаче отображения в музыкальных образах некрасовской "музы гнева и печали", раскрытия мрачных страниц царской России, — другое дело, правильно или неправильно взятая тема или отдельные ее звенья истолкованы композитором и находит ли он нужные средства для ее музыкального воплощения». Читая эту очередную вашу «глубокомысленность», я невольно вспоминаю бессмертное изречение Кузьмы Пруткова:
—Вы любите ли сыр? —
Спросили раз ханжу.
— Люблю, — он отвечал,
Я вкус в нем нахожу...
О композиторе, который не стремится подчинить музыкальный материал замыслу — вы бы совсем не разговаривали, т. Таранущенко! Да и найти такого композитора вы смогли бы только, пожалуй, в сумасшедшем доме. Заслуги в стремлении подчинить музыкальный материал замыслу — нет никакой. Другое дело, если бы вы разобрали, что нового я дал в этом цикле, как зазвучала некрасовская поэзия, куда заострен стиль этого цикла.
Если выкинуть из вашей рецензии несколько общих словечек о достоинствах цикла («яркость образов», «музыкальная действенность», «ясность и выпуклость песенных мелодий»), — то останется только то, что цикл написан «под влиянием Мусоргского и Даргомыжского».
Если это действительно так, то грош цена этому циклу. Он не может иметь действенности — ибо эпигонство бессильно. Вы, т. Таранущенко, и здесь только запутали вопрос.
На вашей оценке показанных в концерте эскизов к опере «Земля встает» останавливаться не буду, так как сам смогу серьезно судить о них только тогда, когда закончу все произведение.
Несколько заключительных слов.
Вас удивляет та горячность, которую я проявил в разговорах с вами о вашей рецензии. Вы приписали это моей обиде.
Я действительно обижен на тот факт, что в то время, когда композиторы работают над разрешением серьезнейших творческих проблем — наши критики принижают это значительное до самого ничтожного и пустого. Я обижен на то, что наши критики не желают творчески думать и волноваться, предпочитая благодушие.
И наконец, я просто разозлен на то, что некоторые наши критики занимаются не
столько музыкой, сколько политиканством, составляя свои рецензии по модным рецептам:
«Раз ударь — два раза погладь».
Или так:
«Раз погладь — два раза ударь».
К. Корчмарев
Встреча композитора со слушателем
В нашей творческой практике мы не имеем возможности вследствие разобщенности аудитории и композитора проверить непосредственную реакцию слушателя на наши произведения. Результаты этого очень печальны. Композиторы зачастую идут по ложному пути и создают произведения, якобы рассчитанные на массовое восприятие, а на практике очень далекие от вкусов даже музактива, т. е. художественного авангарда массовой аудитории.
Где в настоящее время композитор может столкнуться со своими слушателями? Это может быть только в тех случаях, когда впервые исполняются его симфонические или камерные произведения. Но это по большей части происходит в концертных залах центра, перед специфической публикой, которая (нечего греха таить) в таких случаях значительно пополняется друзьями автора. Произведение отзвучит, и автор, «быв похлопан», уходит после концерта домой. Если учесть еще печальное положение нашей музыкальной критики (особенно конкретной), то получится положение, при котором композитор может двигаться вперед лишь инстинктивно, наощупь. И сколько бывает случаев, когда он идет по ложному пути, тратя много творческих сил на такую работу, которая ему, кроме огорчений, впоследствии ничего дать не сможет.
Композитор должен найти контакт с аудиторией. Это ему насущно необходимо. Но как это осуществить? При содействии различных организаций можно найти несколько способов общения с нашим массовым слушателем. Ведь сумели же писатели в ЦПКиО им. М. Горького создать «Дом писателя», где ежедневно устраиваются такие встречи с читателями и обсуждение произведений. Такая форма работы для композиторов вполне осуществима, и если ССК этим займется, то привлекать рабочий актив на такие встречи будет не труднее, а пожалуй даже легче, чем на встречи с писателями, потому что здесь обсуждению все-таки будет предшествовать концерт.
Далее, наши авторские выставки, довольно широко развернувшиеся в истекшем концертном сезоне, оказывались адресованными в пустое пространство. Никто из принимавших участие в этих концертах не сможет толком объяснить, для кого они были организованы, какая аудитория должна была заполнять залы этих концертов (почти пустовавшие) и что они дали авторам исполненных произведений, кроме большого количества возни и некоторого разочарования. Мне думается, что и на такие выставки надо привлекать организованного слушателя, притом не слушателя «вообще», по разверстке мест, а художественный актив из литературных и музыкальных кружков. Тогда мы сможем обеспечить обсуждение наших работ и, кроме того, обычные формы одобрения, имеющие место в концертной обстановке, будут при таком составе слушателей в известной степени показательны.
Наконец, есть еще одна область, где возможна непрерывная и притом весьма плодотворная работа композиторов с аудиторией, не ограниченная пространством и количеством слушателей. Это — радиовещание. Здесь речь идет не о том, что радиовещание явлется по существу основным исполнителем и пропагандистом новых произведений советских композиторов. Это уже признано и узаконено. Речь идет об организованных творческих показах произведений одного какого-нибудь композитора и последующем письменном обсуждении его творчества всей аудиторией радиослушателей Советского Союза и даже заграницы.
Надо констатировать, что эта работа радио уже началась помимо участия Союз советских композиторов и уже дает кое-какие результаты.
Занялось этим делом центральное красноармейское вещание, по инициативе композитора Тарнопольского (муз. редактора красноармейского вещания). В настоящее время проведено уже несколько таких показов. Но надо сказать, что для начала такого интересного мероприятия время выбрано чрезвычайно неудачно. Лето является наименее благоприятным временем года для радиоприема, во-первых, вследствие обилия грозовых разрядов, совершенно искажающих передачу; во-вторых, распространяемость радиоволны в летнее время понижается в десятки раз по сравнению с осенью и зимой; в-третьих, надо учесть, что количество слушателей летом сильно падает
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
Содержание
- Обложка 1
- К творческой дискуссии 5
- Проблема содержания и образности в музыке 6
- К вопросу о путях советской музыки. В дискуссионном порядке 27
- Вопросы творчества 35
- Творчество Франца Сабо 35
- Климентий Корчмарев 40
- Бородин и его симфонизм 61
- Идейный путь Стравинского 94
- Наши споры и Жан-Филипп Рамо 105
- Трибуна композитора и музыковеда 116
- Об ответственности советского музыкознания 116
- Одна из задач 117
- Письмо критикам 118
- Открытое письмо т. Таранущенко, автору рецензии „Концерт из произведений Мариана Коваля“ 120
- Встреча композитора со слушателем 122
- Композитор и аудитория 124
- О музыке к «Ученику дьявола» Б. Шоу 125
- Документы и материалы 126
- Римский-Корсаков о Вагнере. (По личным воспоминаниям) 126
- Из переписки Н. А. Римского-Корсакова и М. П. Беляева 130
- Обзор музыкальной жизни 133
- 1. Портреты исполнителей 133
- Генрих Нейгауз 133
- 2. К пленуму ССК 135
- Год работы Союза советских композиторов 135
- Над чем работают московские композиторы 145
- Хроника ССК 145
- 3. В концертных организациях 146
- Новые пути музыкальной работы в Московской и Ленинградской Филармониях 146
- 4. Московская музыкальная жизнь 147
- Массовая музыкальная работа в Московском ПКиО им. Бубнова 147
- Вокальный квартет б. музыкальной студии МХАТ 147
- Совещание при редакции «Советской музыки» 148
- Хроника 150
- Письмо в редакцию 150
- 5. Некрологи 151
- Памяти Г. Э. Конюса 151
- Лев Оганджанян 151
- Б. К. Яновский 151
- Сатирикон 152
- Из цикла «Знаки зодиака». Часть 2-я 152
- Галерея советских исполнителей. (Дружеские шаржи) 154
- Критика и библиография 156
- За партийность художественной музыкальной критики. (О статьях т. Каби) 156
- Письмо т. Каби (Франция) в редакцию журнала „Советская музыка“ 162
- Новые книги по музыке, вышедшие за границей (январь-март) 162
- Немецкие книги 162
- Французские книги 164
- Английские книги 164
- Итальянские книги 164
- Испанские книги 164
- Выводы по чистке ячейки ВКП(б) Московской Государственной Консерватории в 1933 г. 165