Выпуск № 4 (45) | 1937 - страница 22

«Le Courrier musical» (в том же 1906 г.):

«Наслаждение, полученное от армянского концерта, огромно. Замечательным событием мы обязаны Комитасу, по настоянию которого в зале «des Agricultures» состоялся этот изумительный концерт.

Комитас — ученый, музыкант и пламенный пропагандист искусства своего народа. Песни, в которых говорится о радостях любви, о труде, наконец, культовые песни — настолько захватывают слушателей, что исполнители вынуждены повторять большинство номеров программы.

Душа и сердце вечера — Комитас — был бесподобен».

«Le Mercure musical» (1906 г.):

«Этот концерт — новое, превосходное, открытие. Искусство это — ни европейское, ни восточное, но, без сомнения, полное естественной прелести и красоты.

Проникновенная, взволнованная сладость песен, нежный взлет мелодической линии снизу вверх и обратно, замечательные напевы — с пластичными особенностями ритма — эта музыка идет из самого сердца. Она льется, как свежая струя — сильная, прозрачная, светлая.

У них — этих песен — есть свое солнце, но не жгучее солнце Аравии или иранских пустынь, — нет! Это солнце ласкает и нежит душу, как только может ласкать солнце, отраженное снежными вершинами и голубыми реками, солнце, посылающее лучи свои в поля, покрытые зеленым бархатом, — вот солнце этих песен.

В пасторалях — нежность и аромат цветов. Любовные песни — меланхоличны и радостны, но окраска их какая-то особая, нежная. Трудовые песни полнозвучны, насыщены напевностью. В них и эхо горных ущелий, и просьба к кормильцу-волу — поработать еще!

Еще говорят его песни о бездомном, заброшенном, обездоленном человеке. Говорят они о злой доле бедняка, о горьких скитаниях, нужде, о проклятой судьбе бродяги, о слезах, льющихся подобно ручью, о страданиях человека, забытого и заброшенного всеми. В духовных — обрядовых песнях — не чувствуется присущего церковной музыке благочестия. Они — народны!..

... Танцовальные напевы не имеют особенностей наших танцев, в них нет грубых ритмов или тревожных ускорений. Нежные, как песнь любви, полные невинного, легкого веселья, они как бы созданы для движений прекрасного человеческого тела.

Комитас не ошеломлен Парижем. Но своими песнями он ошеломил парижан, взволновал их...

Он достоин оваций. Это замечательный, гениальный музыкант, собиратель прекраснейших песен, первый, познавший красоту их. В своих хоровых переложениях он сумел сохранить специфику песен армянского народа».

Наконец, профессор Сорбоннского университета Луи Лалуа пишет:

«Армянские танцы исключительны по своей пластичности, живости и неподражаемости. Удивительное искусство, которое пышно расцветает, — в то время как музыка Европы умирает.

Нет ничего яснее и нежнее этих милых, пластичных, песен, мелодии которых полны чистоты и благородства. Мелодии, воскрешающие перед глазами скульптурные формы, мастерски и с изысканным вкусом гармонизовал Комитас. Он же записал и гармонизовал народные танцы».

Приведенные отзывы французской прессы единодушно говорят о том глубоком впечатлении, которое произвел Комитас на музыкальный мир Парижа в 1906 г. Только тупая, шовинистически настроенная армянская буржуазия отказывается признавать гений Комитаса.

В 1907 г. Комитас возвращается на Кавказ и снова отдается любимой работе.

Комитас записывает и изучает не только армянские народные песни. Его очень интересует арабская, персидская, курдская и турецкая музыка. Впоследствии он издает сборник курдских и турецких песен.

В 1910 г. Комитас в Константинополе, где задумывает открыть консерваторию для турецких армян.

В 1911 г. он организует хор в 300 человек, с которым систематически выступает в концертах. Попутно он продолжает свою лекционную работу.

В 1914 г. Комитас снова в Париже, на Международном музыкальном конгрессе (1–45 июня), где читает две лекции на темы — «Старая и новая нотопись в армянской культовой музыке» и «Армянская народная музыка».

После конгресса он возвращается в. Константинополь для осуществления планов организации консерватории, но империалистическая война разрушила все его надежды.

11 апреля 1915 г. Комитас вместе с группой представителей передовой армянской интеллигенции попадает в ссылку вглубь полуострова Малой Азии. На его глазах замучены и расстреляны его товарищи; только ему одному каким-то чудом удалось спастись.

Ужасы пережитого оставляют глубокий след на психике Комитаса.

Весной 1916 г. появляются первые признаки тяжелого психического заболевания. Спустя короткое время наступает полное безумие. Замечательный народный художник замолкает навсегда.

Двадцать лет мучительной жизни в стенах лечебницы для умалишенных в Париже, и, наконец, 22 октября 1936 г. — смерть. По воле армянского народа останки Комитаса перевезены в Армению ипохоронены в Пантеоне деятелей науки и искусства в Ереване.

Вокруг имени Комитаса сложилось неправильное мнение. Его считают этнографом. На самом деле Комитас — крупнейший армянский композитор, подлинный художник и большой мастер.

Пожалуй, об этом не стоило бы даже спорить, если бы это мнение исходило от людей, никак не связанных с музыкой. Но так как оно принадлежит одному из серьезных музыкантов Армении, ученику и последователю Комитаса — ныне умершему Спиридону Меликяну, то нужно решить вопрос — что же представлял собой Комитас? «Является ли он механическим соучастником в народном творчестве? Или он настоящий композитор?» — спрашивает С. Меликян, анализируя ряд сочинений Комитаса, и приходит к выводу: «Не может быть речи о Комитасе, как о композиторе. Он только обрабатывал армянскую крестьянскую песню» (С. Меликян, «Анализ творчества Комитаса», Госиздат ССР Армении, 1932).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание