Выпуск № 3 (32) | 1936 - страница 28

сумели услышать классовой правды классового врага. Главную ответственность несет наша музыкальная печать. Ведущие критики — Острецов, Хубов и Гринберг, которые с помпой везли музыковедческую кибитку, благополучно опустили ее в формалистский сугроб. Очень метко один из присутствующих — по поводу теории Рыжкина, что «не критик делает общественное мнение, а общественное мнение порождает критика» — бросил реплику: «жертва уличного движения!» Надо оздоровить нашу музыкальную печать и создать подлинно боевой орган воинствующего марксизма-ленинизма на музыкальном фронте. Отрицать достижения советской музыки могут только рапмовцы, до сих пор идейно не разоружившиеся. Но наряду с достижениями имеются и недостатки. Сейчас перед нами очень большие перспективы. На пленуме ЦК Рабиса тов. Керженцев говорил о том, что тов. Сталин лично интересуется вопросами искусства. Благоприятные объективные условия нам обеспечены, следовательно, от нас самих зависит дальнейший расцвет советской музыки.

Выступление тов. НЕЙМАРКА

Основным на нашей дискуссии является вопрос творческого метода. Поднятие занавеса над лабораторией композитора прольет свет на наши ошибки.

Почему вопросы о том, как мыслит за кулисами композитор, засекречены? Почему когда говорят, что нравится Стравинский, Малер или Чайковский, это оказывается достаточным для понимания вкуса композитора? Можно одно и то же явление понять по-разному. Художник выбирает то, что ему нужно для его индивидуальности, и нельзя его ограничивать; важно то, что результат качественно является другим. — Тов. Неймарк рассказывает о том, как он понимает статьи «Правды» и как он претворяет их в своей композиторской практике. Сумбур в музыке — это рыхлость идеи, отсутствие цепкости, целеустремленности, отсутствие динамики и воли. Это применимо и к мелодии, и к гармонии, и к архитектонике. Каждая точка произведения (в смысле ее продвижения по тональной площадке) должна быть взята «с бою». — Тов. Неймарк говорит о расточительности Шостаковича в обращении с оркестровыми средствами: это внешняя монументализация, а идейка маленькая. Говоря о критике, тов. Неймарк отмечает, что она занимается заумным анализом, пишет трактаты о музыкальном движении, подобные исследовательнице-сороконожке, о которой говорится в сказке Меринга. На узких творческих совещаниях не встречаешь ни одного-музыковеда. Настоящий критик не пишет музыки, но он «сопереживает» весь творческий процесс художника. Задача Союза сов. композиторов — внимательно следить за мировоззрением каждого художника, настойчиво выправлять уклоны, уводящие его в сторону от идеологии пролетариата.

Выступление тов. ХУБОВА
(журнал «Сов. музыка»)

Четыре исторических документа, которые были недавно опубликованы в «Правде»: коммюнике о беседе товарищей Сталина и Молотова с авторами оперного спектакля «Тихий Дон», передовая

(от 19 января) «Расцвет советского искусства» и статьи «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь» дают глубокий анализ современного положения на фронте советского искусства и ясную картину его дальнейшего развития.

Мы на пороге великого расцвета советского искусства. Мы на крутом подъеме и на крутом повороте. При этих обстоятельствах особенно остро чувствуются ошибки, конфликты и даже маленькие катастрофы. Но все это не может остановить или задержать неуклонное, поступательное движение советской музыки, советского искусства.

Я никак не могу согласиться с утверждением Лебединского, что в последние годы почти не было создано ценных произведений. Это в корне неверно. У нас есть достижения, достижения немалые, и мы можем и должны говорить о них, противопоставляя подлинно-советские произведения формализму, трюкачеству, фальши, против которых мы должны вести самую решительную борьбу.

Тов. Белый в своем очень ярком выступлении правильно отметил в целом ряде произведений советских композиторов — «здоровые тенденции советской музыки, стремление к реализму, к правдивости». Если он был несколько субъективен в некоторых оценках, то это все же не снижает высокого принципиального уровня его выступления.

Я глубоко убежден, что подлинно советское музыкальное творчество должно быть прежде всего народным в широком смысле этого слова. И в этом смысле очень примечательным для меня является творчество Хачатуряна с его захватывающей, страстной мелодикой (качество, которого не хватает многим нашим композиторам, в частности, например, Шебалину); проникновенно-эмоциональное творчество Веприка; суровая, волнующая лирика мало известного у нас, талантливейшего Сабо; философски-насыщенный, искренний и глубокий симфонизм Мясковского; яркое и активное, в своей внутренней простоте, творчество Белого и т. д.

Я бы мог значительно увеличить этот список. Дзержинский и Шехтер, Кабалевский и Юдин, Половинкин и Асафьев и др. — могут смело быть причислены к активному творческому отряду советских музыкантов. Я не имею возможности сейчас останавливаться на их творчестве. Я хочу лишь сказать, что у нас есть боевой творческий фронт, который можно и должно противопоставить формализму, эстетскому мелкобуржуазному новаторству, левацкому уродству, фальши.

Конечно, у нас еще очень много недостатков. Мы плохо боролись с формализмом и фальшью. И в этом, несомненно, значительнейшая доля вины нашей критики, «не в меру услужливой» и слишком нетребовательной. Очень плохо обстоит дело с кадрами. Здесь много говорилось относительно критики, но никто не сказал, как же в самом деле готовятся кадры наших критиков? Тов. Гиринис тут проехался в своей «кибитке», но ни слова не сказал, кто же воспитывает кадры музыкальных критиков, воспитывает ли их, например, консерватория или какой-либо другой институт, воспитывает ли их музыковедческая секция или хотя бы Музгиз? На все эти вопросы можно ответить одним словом: нет. Поэтому и получается такая картина, что критиков у нас почти совершенно нет и об их политическом, не только музыкальном, воспитании никто не заботится.

Этим вопросом нужно заняться сейчас вплотную, уделяя одновременно самое серьезное внимание работе по оздоровлению, освеже-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание