Выпуск № 3 (32) | 1936 - страница 15

Расхождение «Леди Макбет» Шостаковича с «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова очень велико. Сказываются разные художники, — «Леди Макбет» Лескова написана «кровью сердца». Чувствуется, что человек потрясен жутким видением. Отсюда невероятная мощь, невероятная сила языка, поэтические образы. Это жуткая трагедия. У Шостаковича все это теряется. Теряется из-за преобладания скепсиса, а местами даже цинизма. Цинизм в искусстве недопустим.

Статьи в «Правде» я расцениваю прежде всего как призыв к большому искусству. Появление их, несмотря на их резкость, несмотря на то, что они больно ударили по всему нашему «музыкантскому сословию», явление радостное, жизнеутверждающее. Этот призыв будет нам служить маяком, указывающим путь к созданию того, великого искусства, которого ждут от нас наша страна и весь мир.

Выступающий затем тов. Хавенсон (б. зав. Музгизом) говорит о передовой статье «Правды» от 19 января — «Расцвет советского искусства». Успехи у нас в советской музыке имеются, — и никому не удастся их смазать. Именно эту статью необходимо напомнить, чтобы увязать с последующими статьями, которым сигнализируют нам о том, что мешает дальнейшему расцвету советского искусства. Тут с большой четкостью сказано, что главная опасность — это формализм. Наши критики были заражены формалистской опасностью и ползучим эмпиризмом, — в подтверждение этого т. Хавенсон приводит ряд цитат из журнала «Советская музыка» за 1933 и 1935 гг. То определение формализма, которое дает тов. Челяпов, тов. Xaвенсон считает формально неверным, потому что там выпала историческая часть определения. Основная ошибка Музгиза заключалась в потере бдительности. Музгиз печатал и распространял формалистские произведения, но его ругали не за то, что много издавали формалистов, а за то, что их издавали мало.

Далее выступает тов. Г. Брук. Требование ясности, простоты и реализма — это требование масс, вплотную подошедших к овладению искусством. Наши творческие достижения не отвечают предъявленным к нам требованиям. К 23-му апреля 1932 г. на музыкальном фронте были огромные достижения в области подавления мещанства и цыганщины. Но творческие ошибки РАПМ тормозили дальнейший рост. Постановление от 23-го апреля призывало всех композиторов дать большие полотна, призывало к борьбе за настоящее, идейно-высокое и технически богатое, подлинное мастерство. За этот период после 23 апреля — композиторская масса не получала настоящего идейного воспитания. Упор был сделан на ремесленничество, на мастерство чисто прикладного характера. Это особенно резко сказалось в произведениях на народную тематику. Придание оркестрового звучания народной теме не гарантирует от создания формалистических произведений. Необходимо создать творческую обстановку не только в ССК, нужно, чтобы творческой жизнью зажили и Консерватория, и Радиокомитет, и Музгиз, и ЦДКА.

Выступление тов. БЕЛОГО

Статьи «Правды» содержат в себе настолько глубоко принципиальные партийные высказывания о путях развития советской музыки и искусства вообще, что было бы обидно, если бы мы не смогли использовать эти руководящие идеи и осветить ими всю практику нашего музыкального творчества.

Я лично после статей «Правды» почувствовал необходимость не столько ругать критиков, сколько самому стать в какой-то мере критиком и попытаться, хотя бы для себя, понять тенденции, заключенные в творчестве моих современников-композиторов, осознать содержание различных стилистических направлений и их отношение к социалистическому реализму, т. е. к умению в ярких, правдивых и впечатляющих образах искусства отображать действительность.

В моем кратком обзоре будет больше критики, чем похвал. Это естественно. Уж очень несоразмерны наши успехи с ростом новой социалистической культуры в нашей стране, с ростом требований к искусству широких трудящихся масс. Кроме того мы много, искренне или неискренне, хвалили друг друга, чем немало способствовали укреплению ошибок и формалистских вывихов в наших произведениях.

После статей в «Правде» — было бы преступным малодушием заниматься политиканством. Вред, принесенный либеральным отношением к выступлениям формалистов в теории и практике, очень велик. И мы обязаны, пользуясь проницательными выступлениями «Правды», не дожидаться, пока музыкальные критики, покаявшись и перестроившись, помогут нам искать правильные пути, а самим взяться за это дело и начать ту творческую нелицеприятную дискуссию, которой мы чаяли, как манны небесной, но организовать никак не могли и ограничивались тем, что в лучшем случае показывали друг другу кулак в кармане.

Из всех формалистических течений в музыке особенно ярки течения, проводящие идеи буржуазного музыкального искусства Запада. Шостакович, Мосолов и Попов — представители этого направления. Я буду товорить только о Шостаковиче и Мосолове, ибо творчество Попова знаю мало, а последней симфонии его не знаю совсем.

Для произведений Шостаковича характерен отрыв от здоровой почвы народного творчества. Шостакович, демагогически пробивая себе путь в слушательские массы, использует преимущественно «отбросы» так называемого массового музыкального быта, наиболее импонирующие еще живучим, к сожалению, у нас мещанским вкусам. Для Шостаковича характерен примитивизм музыкального мышления, неспособный реалистически передать глубину и эмоциональное богатство образов нашей эпохи. В его произведениях, по сути дела, мы сталкиваемся с эклектическим использованием различных приемов западной музыки (Кшенек, Хиндемит, Стравинский и т. д.), со всей их внутренней идейной опустошенностью и фальшью.

Статьи в «Правде» великолепно показывают, что заумная и якобы «популярная» сторона творчества Шостаковича — не полюсы, а единство.

Сумбур и конструктивные изыски «Леди Макбет», крикливое убожество музыки «Светлого ручья» в одинаковой мере дают искаженное, фальшивое представление о действительности.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание