Выпуск № 12 (29) | 1935 - страница 5

как и отдельные четверти каждого такта), а как попало, больше по диагонали. Пользоваться такими «нотами», разумеется, было невозможно. Между тем потребность в этих песнях была так велика, что все, что выбрасывал тогда печатный станок на книжный рынок, мгновенно раскупалось.

Из записанных мною революционных песен я выбрал наиболее ходовые и популярные, снабдив их довольно доступным фортепианным аккомпанементом и добавив к ним несколько сравнительно новых песен. Я дал запись «Песни о земле и воле» Н. Огарева (на мотив «Вниз по матушке по Волге»), с каноническим началом в аккомпанементе первых пяти тактов. Я впервые записал у бывшего студента Петровской академии в Москве (теперешняя Тимирязевская академия)
А. Лашкевича песню «Памяти Добролюбова» на слова Михайлова, бывшую популярной во второй половине 70-х годов среди студентов и передовой интеллигенции. И, наконец, включил в свой план современную песню на слова Андрея Вейнберга «Песня забастовщиков», на мотив украинской песни — «Гей, не дывуйте, добрые люди». Весь этот материал послужил содержанием для «Первого сборника революционных песен», так как предполагалось, что в последующие сборники войдут другие известные революционные песни, а также вновь записанные у разных товарищей. Но, увы, последовавшая вскоре после выхода первого сборника свирепейшая реакция не дала возможности осуществить задуманное предприятие.

Несмотря на объявленные царским манифестом 1905 г. пресловутые «свободы», в том числе «свободу печати», все мои попытки напечатать «Первый сборник» легальным путем были бесплодны. Я обратился прежде всего к владельцу петербургской нотопечатни Шмидту с пред-

ложением напечатать новый сборник. Ознакомившись с рукописью, он спокойно сложил все мои нотные листки и вернул мне рукопись. Когда я попытался было обосновать свое предложение ссылкой на манифест и на новый закон о свободе печати, он иронически усмехнулся, добавив с горечью: «Избавьте меня от ночного полицейского наводнения в моей типографии». Я понял, что дальнейшие разговоры ни к чему не поведут, и решил наведаться у других владельцев типо-литографий. Но результат был везде один и тот же. Остался единственный путь — путь подпольного способа печати. Все нотные рукописи были мною переданы хорошим копиистам, переписавшим все номера без текстов и заголовков. Переписанный материал поступил в цинкографию, работавшую преимущественно для нелегальных изданий. Там подобрали тексты к нотам и изготовили клише для всех десяти номеров. Эти клише мне удалось «бесшумно» доставить в большевистскую типографию РСДРП, где сборник был полностью отпечатан в количестве десяти тысяч экземпляров при активном содействии покойного тов. А. А. Белякова, старого большевика. Сборник был оттуда препровожден в брошировочную. Типография находилась в Большом Казачьем пер. (в Петербурге), а брошировочная — недалеко от типографии (точного адреса теперь не помню), где-то очень близко от Загородного проспекта.

Первые пять — шесть тысяч экземпляров сборника были мне доставлены из брошировочной прямо на квартиру. Я жил тогда на Первой роте, на углу Забалканского проспекта, против Технологического института. Несколько тысяч экземпляров сборника были мною доставлены на склад большевистской печати через тов. В. Д. Бонч-Бруевича. Тысячу экземпляров я свез на Невский проспект в магазин Скирмунта, где они тотчас же поступили в продажу. Несмотря на относительную дороговизну (60 коп. экз.), сборник раскупался очень живо. За оставшимися экземплярами сборника, которые доброшировывались, отправилась моя жена по получении сообщения, что они готовы. Не успела она дойти до брошировочной, как ей находу дали знать, что полиция устроила там засаду. Она вернулась. Было уже 9 час. вечера. Надо было принять меры на случай обыска в нашей квартире. Обыска можно было ожидать уже потому, что на накладной первых тысяч экз., отправленных мне на квартиру, возможен был след с указанием адреса. Осталось ли там такое указание или нет, — никто из нас в точности не знал и не помнил. Поэтому принять меры надо было срочно. На всякий случай у меня были адреса, куда можно было сплавить «на хранение» подобные издания. Я решил прежде всего отправить самую большую партию в 2 000 экз. или 3 000 экз. Тщательно завернутые пачки я с кем-то спустил по лестнице на пролетку (с извозчиком я уже подрядился). Так как я жил на пятом этаже, над ломбардом, то был уверен, что не привлеку внимания полиции своими пакетами: из этого подъезда то и дело вывозили огромные тюки и многочисленные пакеты. Когда пролетка была нагружена и покатила, то на всякий случай, для отвода глаз, поехали в противоположную сторону от той, куда следовало нам направиться. Сначала направились на Офицерскую улицу, где, подъехав к воротам одного дома, я шмыгнул в подворотню, оставив товарища на извозчике. Через несколько минут вернулся обратно и уже без колебаний покатил по намеченному адресу: Бассейная ул., угол Литейного проспекта, квартира профессора Военно-медицинской академии Цвета. Когда извозчик остановился на Бассейной у подъезда, то я к ужасу своему обнаружил,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание