Выпуск № 9 (26) | 1935 - страница 65

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО тов. С. Д. КЛЕЩОВУ

В № 4 «Советской музыки» помещена Ваша статья о механизмах пианистических движений, в которой несколько строк (см. сноску на стр. 73) посвящено моей книге «Игра на фортепиано». Здесь, не приводя ни одного конкретного указания, Вы утверждаете, что я «слишком неосторожно распорядился данными физиологии». Ваше указание, что я не физиолог, совершенно справедливо, но я позволю себе считать, что и музыкант обязан осторожно распоряжаться данными науки. Вот почему я прошу Вас точно и конкретно указать, где и в чем именно Вы усмотрели слишком неосторожное распоряжение данными физиологии с моей стороны, чтобы — если только мною действительно допущены ошибки — я мог их тотчас выправить. Надеюсь, что в своем ответе Вы учтете хорошо известный вам факт, что основной труд академика И. П. Павлова («Лекции о работе больших полушарий головного мозга») вышел в свет в 1927 г., а мои доклады, стенограммой которых является моя книга «Игра на ф-п.», сделаны мной в 1926 г.

С уважением проф. Гр. Прокофьев

ОТВЕТ Г. П. ПРОКОФЬЕВУ

В Вашей книге «Игра на фортепиано», вышедшей в 1928 г., Вы совершенно правильно подчеркиваете значение центральной нервной системы в процессе музыкального исполнения. Вы считаете, что музыкальная педагогика должна базироваться на знании законов работы центральной нервной системы, и первый делаете попытку обосновать на этих законах свои методические положения. В пятой главе, посвященной изложению данных о работе центральной нервной системы, Вы упоминаете имена ряда ученых, между прочим и имя акад.
И. П. Павлова, но даже в кратких словах не излагаете учения об условных рефлексах, которое является физиологией коры больших полушарий — важнейшего отдела центральной нервной системы.

Уже в 1911 г. в работах д-ра Н. И. Красногорского исчерпывающе выяснены основные функции и строение двигательного отдела коры больших полушарий, и эти данные неоднократно излагались акад. И. П. Павловым в книге «Двадцатилетний опыт изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» (1-е изд. 1923 г.). Вместо того, чтобы исходить в своем обосновании техники из данных о работе двигательного отдела коры больших полушарий, Вы сосредоточили свое внимание на работе нижележащих отделов. Вы изложили ряд данных о работе этих отделов в согласии с работами различных исследователей. Но Вы не обратили внимание на то, как получены эти данные. Основным приемом при изучении какого-либо ниже коры лежащего отдела является удаление всех выше лежащих частей мозга. Тогда деятельность данного отдела обнаруживается полностью, но это не значит, что он работает так и при целой нервной системе. Наоборот, мы знаем, что каждый высший центр подавляет работу низших центров, что чем он сильнее, тем это подавление больше. За изложением деталей Вы упустили из виду общий план работы двигательного отдела, то, что в конечном счете кора управляет всеми произвольными движениями и совершенство ее работы состоит в возможно полном подавлении всех тех функций, которые Вы изложили в V главе. «Былая вера в безконечные возможности и первенство корковых центров» (стр. 67 — 68) в настоящее время не только не поколеблена, как пишете Вы, но подтверждена новыми вескими данными.

В шестой главе, пытаясь приложить данные науки к музыкально-педагогической практике, Вы возмущаетесь тем, что некоторые педагоги стремятся культивировать двигательные ощущения и благодаря этому загружают «высшие центры мозга непривычной (?) и очень сложной работой» (стр. 73). Но ведь ощущения от движений единственный материал, с которым оперируют двигательные центры коры и из которого они строят сложные исполнительские навыки. Вы восстаете против того, что практика и теория игры на ф-п. толкает пианиста «на непрерывную борьбу высших мозговых центров с аппаратом, навсегда налаженным общей конструкцией тела» (стр. 73). Честь и слава музыкальным педагогам (в том числе и Черни), которые ощупью нашли приемы борьбы с врожденными подкорковыми комплексами вроде «тенденции пальцев следовать за сгибанием одного из них» (там же).

Я больше не буду приводить примеров. Мне кажется, и так вполне ясно, насколько диаметрально противоположны наши взгляды. Ваше положение видного методолога-пианиста, оперирование рядом научных имен и убежденное изложе-

ние научных данных не могли не импонировать музыкантам, мало осведомленным в этой области. И вероятно многие из них пытались приложить высказанные Вами положения в своей педагогической практике. Но Вы не ограничились только изложением научных данных. Основываясь на них, Вы подвергли критике педагогические указания Лешетицкого, Бузони, Гофмана. Эта критика, основанная на неверных предпосылках, также не была основательна (напр. критика совершенно правильного приема усиления ощущений при забалтывании у Лешетицкого или совершенно правильного взгляда Бузони на игру октав, — см. примеч. 1 на 82 стр. моей статьи) и должна была только еще больше запутать и без того запутанную область музыкальной педагогики. Поэтому я счел своим долгом дать краткое изложение работы двигательного отдела центральной нервной системы и указать на допущенные Вами ошибки, результатом чего и явилась моя статья о механизме движений, с злополучным примечанием к ней.

С. Клещов

От редакции

Печатая ответ С. Клещова на открытое письмо Гр. Прокофьева, редакция считает данный вопрос исчерпанным. Вместе с тем редакция предлагает проф. Г. Прокофьеву высказаться на страницах нашего журнала по существу концепции, изложенной т. С. Клещовым в его статье («Сов. Музыка» № 4).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО тов. С. Д. КЛЕЩОВУ

ОТВЕТ Г. П. ПРОКОФЬЕВУ

С. Клещов

От редакции

Содержание