Выпуск № 5 (198) | 1955 - страница 5

симфония Д. Шостаковича, трагическое повествование о бедствиях, обрушившихся на нашу страну, и о борьбе советского народа в годы Великой Отечественной войны, дополняется его «Песнью о лесах», которую вернее было бы назвать Песнью о советском человеке, о его радостном, мирном, созидательном труде. Точно так же Десятая симфония, грандиозная поэма трагедийно напряженных столкновений в современном мире, дополняется блестящей «Праздничной увертюрой», своеобразным гимном счастью, молодости, миру. «Песнь о лесах» и Увертюра, взятые изолированно, не дадут представления о Д. Шостаковиче, как не дадут полного представления о нем только его симфонии. Более того, лишь целостный подход к творчеству Д. Шостаковича дает нам и более целостную, более жизненную и правдивую картину воплощенного в нем реального мира со всеми его сложными противоречиями.

Критикуя Д. Шостаковича, мы зачастую делаем две серьезные ошибки. Во-первых, мы склонны забывать о его глубокой самобытности и хотим, чтобы он сочинял музыку так, как сочиняли бы мы ее сами. Во-вторых, мы хотим, чтобы в каждом произведении он отразил все стороны жизни, все ее богатство и многообразие. Даже такой гигантский гений, как Бетховен, в каждой своей симфонии воплощал разные стороны жизни. Девять его симфоний — это девять взглядов на мир, только в единстве своем дающие целостное представление о мировоззрении художника.

Каждое новое прослушивание Десятой симфонии вновь убеждает меня в ее выдающихся достоинствах, как, впрочем, укрепляет и мнение о некоторых ее недостатках (в частности, чрезмерная перенапряженность драматических кульминаций, избыток медленного движения и др.). Я попрежнему убежден в глубокой жизненной правдивости Симфонии. Показывая в ней силу, враждебную человеку, композитор не преуменьшает, не смягчает значения этой силы, но и не отступает, не склоняется перед ней. Более того, в финале он рисует светлую картину, в которой мы явственно слышим биение пульса прекрасной молодой жизни, освобожденной, наконец, от угрозы бедствий и страданий. Пусть это еще не ослепительное сияние солнца, но это уже восход его. День начинается...

Финал Десятой симфонии имеет много общих черт с «Праздничной увертюрой» (вплоть до основных мелодических зерен). Мне кажется, что это два различных решения одной и той же задачи. И невольно возникает мысль: быть может, через финал Симфонии, через «Праздничную увертюру» Д. Шостакович придет к новой симфонии, в которой воплотит солнечный свет, радость жизни в таких широких симфонических масштабах, какие поставят ее в ряд с самыми лучшими произведениями этого замечательного мастера-симфониста...

«Симфония-легенда памяти Зои Космодемьянской» С. Разоренова

Во время исполнения этой Симфонии рядом со мной сидела пожилая женщина. Вначале она слушала довольно равнодушно, потом все более и более напряженно, на глазах ее появились слезы, и наконец она заплакала, не пытаясь даже скрыть этого от соседей... Я не знаю, какие ассоциации вызвала Симфония С. Разоренова в памяти этой женщины, какие чувства пробудила в ее сердце. Да это и неважно. Важно то, что музыка Симфонии способна была вызвать такие ассоциации, такие чувства...

Дорогое свойство сочинения С. Разоренова — большая сердечная теплота, непосредственность и глубина выраженного в нем человеческо-

го чувства. Я не побоюсь высказать предположение, что, работая над Симфонией, С. Разоренов был беспредельно влюблен в свою героиню и беспредельно ненавидел тех, от чьей руки она погибла. Именно такова должна быть влюбленность художника, такова должна быть и его ненависть. И слушатель не останется тогда равнодушным, как не остается он равнодушным к музыке С. Разоренова.

Симфония-легенда красива по музыке, выразительно звучит в оркестре. Форма ее не проста, как не проста и задача, которую поставил перед собой композитор.

Образ Зои воплощен С. Разореновым правдиво и многогранно. Потому-то и производят на нас такое сильное впечатление страницы Симфонии, посвященные героической гибели Зои, что композитор с самого начала заставил нас полюбить ее во всем богатстве ее девичьего духовного мира, с ее лирическими мечтами, пристрастием к песне, любовью к веселому хороводу подруг...

Даже не познакомившись с авторской программой Симфонии, а зная лишь ее посвящение, мы без труда услышим все звенья этой программы в самой музыке, настолько она конкретна в своей образности. Этой конкретности автор достигает прежде всего тем, что в своей музыке опирается на характерные черты современной народной песенности, в частности, тонко включает в ткань Симфонии напев партизанской песни, которую записал от одной из подруг Зои по партизанскому отряду.

Слушая Симфонию С. Разоренова, мы словно по книге следим за развитием краткой, но прекрасной биографии советской девушки-комсомолки, пожертвовавшей своей жизнью за счастье Родины.

Форма Симфонии в целом представляется мне очень убедительной. Она логична и с точки зрения воплощения сюжетного замысла, и с точки зрения законов собственно музыкального развития. Иначе говоря, Симфония удалась автору не только в музыкальном, но и в музыкально-драматургическом отношении.

Некоторые критики указывали на конструктивное несовершенство заключительной части Симфонии, и я думаю, что для таких замечаний есть основания. Но дело тут не в формальной стороне, так как «формально» все пропорции соблюдены здесь верно. Тем более дело здесь и не в образной стороне музыки: нежное лирическое звучание заключительной части Симфонии, словно поэтичнейшая девичья песня, которую оставила Зоя после своей гибели как вечную о себе память, — это, по-моему, счастливая находка автора. Дело здесь в том, что центральная часть Симфонии (подвиг и гибель Зои) берет у слушателя столько душевных сил, что их попросту не остается на то, чтобы внимательно и сосредоточенно слушать все дальнейшее. Здесь автору не хватило того ощущения живого восприятия, которое, по справедливому замечанию Б. Асафьева, и определяет подлинное владение музыкальной формой.

Но этот недостаток (кстати говоря, легко устранимый) не может изменить мнения о Симфонии-легенде, как о произведении выдающихся идейно-художественных качеств, произведении, заслуживающем самого пристального внимания и изучения: это одна из самых крупных удач советской музыки в области программного симфонизма.

Фортепианный концерт Г. Галынина

Нет более легкой задачи для критика, чем отмечать отсутствие законченного мастерства и зрелости мысли в сочинениях начинающих композиторов. Критические замечания подобного рода почти всегда со-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание