кавалергардов в гусары. Высшие военные чины и императорский двор не раз унижали его. «Нет нам удачи с Денисом, — с грустью писал о Давыдове в 1822 году знаменитый опальный генерал А. Ермолов, его двоюродный брат, — и больно видеть, что неосторожность и некоторые шалости могут навсегда заграждать путь человеку способному». Очевидно, однако, что не только юношеские вольности Давыдова препятствовали его продвижению, но и позднейшие его, по выражению биографа, «не всегда осторожные слова и поступки».

Когда Ермолов, командовавший Грузинским корпусом, сделал попытку (уже не первую) определить Давыдова на освободившееся в его штате место, он получил отказ — и притом в такой форме, что уже не решался больше повторять просьбу. Давыдов после этого подал в отставку. «Высочайший» указ об его увольнении последовал 14 ноября 1823 года.

В этот же день — 14 ноября 1823 года — царем была принята отставка капитана Алябьева. Можно предположить, что между обоими увольнениями существовала какая-то внутренняя связь. Не проявил ли Алябьев и на этот раз, как десять лет назад, товарищеской солидарности, демонстративно подав в отставку вместе с преследуемым другом? И кто знает, не послужил ли в дальнейшем этот поступок во вред его собственной судьбе, повлияв на отношение к нему Александра I и затем Николая I?

Я имею в виду здесь многолетние мытарства композитора, связанные с трагическим происшествием, случившимся 24 февраля 1825 года. Нашумевшая история с мнимым убийством партнера по карточной игре занимает большое место в литературе об Алябьеве. Однако изучение материалов судебного процесса показывает, что пресловутый инцидент в квартире Алябьева ни в коей мере не порочит честное имя композитора. Известно, что Алябьев, сам не принимавший участия в карточной игре, дал пощечину отставному полковнику Времеву, грубо нарушившему условия игры; поведение композитора в этот роковой для него вечер определялось его представлениями о законах офицерской чести и, конечно, его горячим темпераментом.

Несмотря на то, что страшное обвинение, выдвинутое против Алябьева, на суде провалилось, композитор решением Государственного Совета был сослан в Сибирь с лишением знаков отличия, чинов и дворянства. После четырехлетнего пребывания в Тобольске он был переведен на Кавказ (в «теплую Сибирь», по выражению Александра I). В 1833 году в Ставрополе он сочинил романс «Сижу на береге потока» на слова Дениса Давыдова¹.

Стихотворение «Сижу на береге потока» было впервые напечатано в альманахе «Северная звезда» за 1829 год под заглавием «Романс (Подражание Парни)» — за подписью Д. В. Д-ва. Оно вошло в собрания его стихов под названием «Вольный перевод из Парни».

Любопытно, что сочинение стихотворения «Сижу на береге потока» Датируется 1817 годом — тем годом, когда Алябьев вернулся в Ахтырский гусарский полк под начальство Давыдова.

Замечательный по своему романтическому колориту романс Алябьева служит творческой памяткой дружбы двух выдающихся русских художников-воинов.

_________

¹ В статье, появившейся к столетию со дня смерти композитора («Советская музыка», 1951, № 4, стр. 71), авторство текста этого романса ошибочно приписано сибирскому поэту Давыдову — автору песни «Славное море, священный Байкал» (он назван Д. Н. Давыдовым, в действительности же его звали Дмитрием Павловичем).

Из музыкально-критического наследия З. Палиашвили

X. АРАКЕЛОВ

В творческом наследии Захария Петровича Палиашвили немаловажное место занимают его статьи о музыке.

Как известно, в девятисотые годы в печати появились статьи З. Палиашвили, посвященные изучению грузинской народной музыки («Путешествие в Кахетию», «Путешествие в Сванетию», предисловие к сборнику «Восемь народных песен в обработке для смешанного хора с оркестром», «Краткий обзор грузинских песен и песнопений» и т. д.).

Наряду с этим композитор в те же годы неоднократно выступал с рецензиями на концерты и оперные спектакли. Недавно в его архиве автор этих строк обнаружил 27 статей и рецензий, опубликованных в газете «Закавказское обозрение», в том числе рецензию на постановку оперы Глинки «Иван Сусанин»¹.

Музыкально-критические работы З. Палиашвили характеризуют его как пламенного публициста, боровшегося за создание передовой грузинской национальной музыкальной школы, видевшего пути ее успешного развития в верности принципам русской классики.

В своих статьях З. Палиашвили утверждал высокое общественно-воспитательное значение музыки. В образах реальной действительности — и прежде всего в жизни народа — он видел главное содержание реалистического музыкального искусства. Всей своей деятельностью композитора, исполнителя, публициста З. Палиашвили стремился сделать музыку достоянием широких масс народа.

_________

¹ Авторство З. Палиашвили в отношении этих статей, оценивающих оперные спектакли Тифлисского Казенного театра в сезон 1908/09 года, не подлежит сомнению. Все статьи подписаны инициалами композитора (латинским шрифтом) P. S. В архиве Палиашвили, хранящемся в Государственном театральном музее Грузии, находится классная книга Тифлисского музыкального училища с надписью, сделанной рукой композитора: «Музыкальные рецензии с 20-го сентября 1908 г. P. S.». Все статьи вырезаны из газеты и наклеены в две колонки. Даты статей проставлены рукой композитора. Там же обнаружена большая статья, посвященная памяти Н. Римского-Корсакова. Статья подписана «Зах. Палиев».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Из музыкально-критического наследия З. Палиашвили

X. АРАКЕЛОВ

Содержание