Выпуск № 5 (198) | 1955 - страница 41

боден; но служба при партии предоставляла ему случай к отличию и награждению, езда со мною — одну душевную благодарность мою; он избрал последнее».

Вскоре поэт и музыкант расстались. После окончания двухмесячного перемирия (летом 1813 года) Алябьев снова участвовал в боевых действиях. 14 августа русская конница стремительным натиском опрокинула неприятеля над рекою Кацбах (в Силезии). В составе конницы находились ахтырцы, а вместе с ними и Алябьев (который вскоре после этого официально был переведен в Ахтырский гусарский полк).

По возобновлении военных действий Давыдов принял начальство над двумя казачьими полками, вошедшими в другое соединение. Впрочем, поэт и композитор, вероятно, не раз встречались на полях сражений, участвуя в боях под Лейпцигом, а затем в преследовании неприятеля до границ Франции. На исходе 1813 года Давыдов вернулся в Ахтырский гусарский полк.

20 декабря 1813 года полк, в котором служил Алябьев, вступил на территорию Франции. Здесь, вплоть до полного разгрома наполеоновской армии, Алябьев вместе с Давыдовым участвовал во многих боях, в том числе в схватке при Ларотьере, кровопролитной битве под Краоном, крупном сражении при Лаоне, решающей победе под Фер-Шампенуазом.

Отец композитора сообщал В. Ф. Алябьеву (в письме от 29 августа 1814 года): «...во всех жарких сражениях он был и остался невредим, только лошадь его ранена; перешед за Рейн, он был в армии Блюхера, следовательно, оне не спали».

В январе 1814 года Алябьев со своим отрядом напал на конвой адъютанта маршала Бертье (начальника наполеоновского штаба) и захватил в плен адъютанта со всеми его бумагами. За этот подвиг молодой гусар получил чин поручика.

В апреле 1814 года Алябьев в числе особо отличившихся был переведен во вновь сформированный в Версале лейб-гвардии Конно-егерский полк. 21 мая конно-егери выступили в обратный поход. 14 сентября полк прибыл в Старую Руссу, в районе которой и расположился.

Товарищи! На ратном поле,
Среди врагов, в чужих краях
Встречать уже не будем боле
Мы смерть, столь славную в боях!

Этими словами начинается романс Алябьева «Прощание гусара». Он написан на слова ахтырского гусара и декабриста Н. Оржицкого (напечатан в 1823 году).

Военно-патриотическая тематика нашла отражение в нескольких вокальных произведениях Алябьева. Характерны в этом отношении три «песни Баяна» на слова Н. Языкова: «Война, война! прощай, Сиана», «Бойцы садятся на коней» (с хором) и «О ночь, о ночь, лети скорей» (с хором). Первые две изданы в 1834 году в серии «Кавказский певец», последняя — почти одновременно в альбоме «Новоселье». Это своеобразные «массовые песни», простые, энергичные, боевые. Несмотря на исторический характер сюжетов, посвященных борьбе славян за национальную независимость, эти песни, несомненно, отразили личные военные впечатления композитора. На текст Н. Языкова Алябьев создал и знаменитый хор «Из страны, страны далекой», ставший впоследствии популярной народной песней. Хор этот вошел в сборник «Застольные русские песни», состоявший из девяти песен Алябьева, в том числе «Застольной гусарской» («Сем попьем, сем погуляем») на слова С. Стромилова и «Песня солдат в Грузии» («Друзья! не будем тосковать»).

К военным песням Алябьева принадлежат также маршевая, подъемная «Песня старика» («Ты помнишь, брат, те времена») на слова В. Соллогуба и сдержанно-суровая, окрашенная грустью «Песня инвалида» («Чу! тревога грянула»).

Из «гусарских» песен Алябьева, помимо упомянутых, известны еще «Слеза» на текст «Гусарского стихотворения» А. Пушкина (посмертное издание) и «Совет» на слова В. Алябьева, брата композитора (издана в 1829 году). Кроме того, к «гусарскому периоду» своей жизни сам композитор относил романс «Один еще денек», дошедший до нас в позднейшей неполной авторской записи.

Военно-патриотические и военно-бытовые песни Алябьева можно сопоставить с родственными им по духу стихами Дениса Давыдова, создателя русской «гусарской поэзии». Да и в духовном облике композитора-воина были черты, сближавшие его с личностью прославленного поэтапартизана.

Алябьевский романс «Совет» начинается словами:

Ты, Федор, славный был гусар,
Товарищей надежным другом...

Эти слова композитор мог бы обратить к самому себе. Александр Алябьев был храбрым воином, «славным гусаром», верным боевым товарищем. Недаром с такою признательностью вспоминал его самоотверженный поступок Денис Давыдов: пренебрегая интересами карьеры и рискуя навлечь нерасположение начальства, Алябьев демонстративно выразил сочувствие товарищу, впавшему в немилость.

Знаменательный факт: 26 апреля 1817 года Алябьев оставил лейбгвардии Конно-егерский полк и вернулся в свой прежний полк — Ахтырский гусарский. Лейб-гвардейский полк был привилегированным, и чести принадлежать к нему добивались многие офицеры. Но Алябьев покинул лейб-гвардию и снова стал армейцем; возможно, что на его решение повлияла старая и прочная дружба с ахтырцами.

В мае 1816 года Денис Давыдов, ныне уже генерал-майор, получил назначение во 2-ю гусарскую дивизию, в состав которой входил и Ахтарский полк. С ноября того же года он стал командиром бригады этой дивизии. Повидимому, поэт-гусар вновь начал собирать под свое крыло старых боевых товарищей.

Давыдов был типичным представителем «гусарской вольницы» — характерного бытового явления начала XIX века. «Гусарство», как правильно оценивает его литературовед Вл. Орлов, в своих лучших проявлениях служило своеобразной формой протеста против аракчеевщины, против мертвящей казенщины и бюрократизма, против официальной военной системы, проникнутой духом «пруссачества».

В своих ранних стихах и песнях Денис Давыдов талантливо выразил самый дух «гусарства», создал живописный и обобщенный образ русского офицера-патриота — лихого наездника, «еры и забияки», но вместе с тем честного и прямодушного, чуждого низкопоклонству и светским условностям, с беззаветным мужеством защищающего Родину.

Денис Давыдов (1784–1839) был всего на три года старше Алябьева (1787–1851), но его стаж военной службы был значительно большим. Он принадлежал к более раннему поколению гусаров.

Дух вольнолюбия жил в крови поэта-партизана. Он ненавидел деспотизм и казенщину, возмущался пруссачеством и аракчеевщиной. В молодости поэт сочинял басни, отличавшиеся смелой социально-политической тенденцией. За свои вольнолюбивые стихи он не раз подвергался репрессиям. Так, видимо, в знак немилости его перевели из

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание