жете. Стало быть, ты, желая снять с себя, как Директора, всякую ответственность по случаю беспорядков в консерватории, погубишь отдельных лиц, среди которых, вероятно, есть и талантливые, причем лиц христианского вероисповедания в меньшей степени, а иудейского в гораздо большей, так как последние заслужат кару несравненно более тяжелую; затем, ты погубишь все учреждение, которое будет или закрыто или может попасть под опеку высшей администрации, причем в последнем случае она лишится многих хороших педагогов.

Ты же сам говорил, что все музыкальные учреждения за последние годы обязаны составом преподавателей, исполнителей и т. д. одним консерваториям, и совершенно справедливо сердился на Э. Ф. Направника за нападки на нее; теперь и этого не будет.

Кроме всего того, что я высказал тебе, меня беспокоит мысль — не будут ли твои товарищи в претензии на тебя за то, что ты без ведома Художественного Совета прямо обращаешься в местную Дирекцию. Теперь я отлично знаю, что все товарищи тебя очень любят, что же будет после завтрашнего заседания, не знаю.

Прости меня, пожалуйста, что волную тебя, осталось немного.

Повторяю тебе уже сказанное — я нахожу недопущение учеников вчера на репетицию их же концерта, в особенности же при теперешних обстоятельствах, необъяснимым¹. Мне кажется, что надо посылать их на репетиции, чтобы они слушали как можно больше хорошей музыки, а не запрещать слушать ее. Люди слушали бы музыку, а они вчера, чувствуя себя обиженными, вместо этого праздно ходили по коридорам.

Что касается до столкновения со служителями, то я, в свою очередь, скажу, что не мешало бы и начальству быть при подобных распоряжениях, так как весь строй зиждется на том, что генерал не преминет воспользоваться властью над офицером, офицер над солдатом, а солдат над статским.

Засим последнее. Директор, как отец, всегда может своей речью убедить своих детей, равно как и наставников их, — он знает их нужды, так как он с ними связан общим делом; наоборот, лицам, состоящим лишь в администрации, зачастую вовсе не музыкантам, не следовало бы входить в подробности внутренней жизни консерватории.

Еще раз прости меня. Я долго не решался писать тебе, хотел даже заехать к тебе, но от волнения по поводу сегодняшнего события я не мог бы спокойно говорить, отчего и прибегнул к бумаге².

2.

Н. А. Римскому-Корсакову

[Петербург]
Воскресенье [18 — 19 марта 1905]

Дорогое Маэстро!

Видел сегодня Августа Рудольфовича [Бернгарда]. Он, повидимому, сердит и обижен, в особенности Вами; конечно, это его дело. Объявил мне, что хочет подать сегодня же в отставку, — может быть, и не решится… Все мне было противно, и я, не желая раздражаться, скоро ушел. Бернгард, между прочим, объявил, что сообщит число про-

_________

¹ 5 февраля происходила репетиция ученического концерта в Малом зале консерватории. Опасаясь скопления учащихся, А. Бернгард приказал прекратить доступ в Малый зал. Учащиеся не подчинились требованию директора разойтись, заявив, что им «необходимо устроить совещание для выяснения жгучих вопросов, касающихся их пребывания в консерватории».

² Черновой набросок неоконченного письма А. Глазунова.

винившихся, но имен не назовет и, кроме того, созовет Художественный совет¹.

Ваш А. Г.

3.

В дирекцию С.-Петербургского отделения
Русского музыкального общества

Петербург, 24 марта 1905

Узнав об увольнении Римского-Корсакова, заслуженного профессора С.-Петербургской Консерватории, имеем честь довести до сведения Дирекции, что мы, к крайнему нашему сожалению, не в состоянии продолжать нашу педагогическую деятельность в названном учреждении после свершившегося факта.

А. Глазунов,
Ан. Лядов²

4.

С. И. Танееву

[Петербург], 25 марта [1905]

Дорогой Сергей Иванович!

Спешу Вас уведомить, что кружок наших ближайших товарищей уже составляет подробный отчет о всем случившемся. В Художественном Совете и речи не было об отставке Н. А. Римского-Корсакова. Это сделано помимо Совета. Теперь нет времени, тороплюсь. Напишу обо всем. Вчера мы с Лядовым заявили о нашем выходе из консерватории.

Ваш А. Глазунов

5.

Н. А. Римскому-Корсакову

Петербург, 31 марта 1905

Мы, члены петербургского общества музыкальных собраний, как и все русские граждане, привыкшие чтить Ваш музыкальный гений, глубоко возмущены попыткой, сделанной дирекцией ИРМО, отстранить

_________

¹19 марта состоялось заседание Художественного совета, после которого группа педагогов вручила директору А. Бернгарду письмо с предложением подать заявление об отставке. В тот же день на заседании дирекции директором был временно назначен Н. Соловьев и было принято решение об увольнении Н. Римского-Корсакова.

²Это заявление А. Глазунова и Ан. Лядова было опубликовано на следующий же день в газете «Русь».

В газете «Новости» (№ 76) В. Стасов выступил со статьей «Русское музыкальное общество и Римский-Корсаков», в которой писал: «Глинку разные "распорядители" сгладали и замучали, Даргомыжского — сгладали и замучали, Мусоргского и Бородина — тоже, Балакирева — тоже; теперь дошло дело до Римского-Корсакова. Какое отвращение! Какой стыд!»

29 марта 117 учащихся писали в дирекцию консерватории: «Не находя возможным оставаться в консерватории после увольнения профессора Римского-Корсакова, прошу не считать меня больше в числе учащихся». Среди этих учащихся были А. Дроздов (представитель большевистской фракции учащихся), М. Климов, М. Штейнберг, М. Гнесин, Ф. Павловский и др.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

2.

Н. А. Римскому-Корсакову

3.

В дирекцию С.-Петербургского отделения Русского музыкального общества

4.

С. И. Танееву

5.

Н. А. Римскому-Корсакову

Содержание

В дирекцию С.-Петербургского отделения
Русского музыкального общества