Отдельные фактические неточности «Воспоминаний», некоторые спорные или ошибочные суждения Серова (например, оценка драматургии «Руслана») оговорены в примечаниях редактора.

Досадным недостатком этого издания является отсутствие хотя бы небольшого вступительного очерка о Серове, в котором следовало бы кратко рассмотреть «Воспоминания» в связи с другими его работами о творчестве Глинки.

Несколько слов о тематическом плане серии «Русская классическая музыкальная критика». Из богатейшего наследия Серова почему-то публикуются только «Воспоминания о Михаиле Ивановиче Глинке». В тематическом плане серии отсутствуют музыкальные фельетоны Чайковского, статьи Римского-Корсакова, Кюи. Предполагаемое издание этих произведений в специальных сборниках не может исправить указанного недостатка настоящей серии.

Надо надеяться, что Музгиз устранит отмеченные недостатки и даст нашим читателям во всех отношениях полноценную серию «Русская классическая музыкальная критика».

Р. Найденов

Новое в советской глинкиане

За последнее время советская музыковедческая литература о Глинке пополнилась рядом изданий. Тут и обширная монография академика Б. В. Асафьева, удостоенная Сталинской премии, и небольшие книжки биографического характера Б. Загурского и Вл. Протопопова, и книги «Гармония Глинки» В. Беркова, «Глинка и Пушкин» С. Шлифштейна, и два выпуска книжки Е. Канн-Новиковой «М. И. Глинка. Новые материалы и документы», и, наконец, появившиеся в 1950 году сборники — ленинградский под редакцией А. Оссовского и московский под редакцией Т. Ливановой.

Не ставя своей задачей рассмотрение названных выше книг, большинство из которых уже получило оценку в печати, мы хотели бы в настоящей заметке коснуться некоторых вопросов, связанных с достоверностью отдельных фактов биографии Глинки.

В ленинградском сборнике напечатаны работы А. А. Орловой «Годы учения Глинки» и Б. С. Штейнпресса «"Дневник" Кукольника как источник биографии Глинки». В первой из этих работ автор не только вводит в глинкиану такой ценный и ранее неизвестный документ, как записки пансионского товарища Глинки Н. А. Маркевича, но и выдвигает совершенно новое предположение о том, что Глинка обучался в Благородном пансионе Царскосельского лицея. Автор второй работы вычеркивает из глинкианы источник, служивший ей с момента своего опубликования в 1888 году и вплоть до последних исследований советских музыковедов.

А. Орлова, давая новый ценный материал («Записки» Н. А. Маркевича), попутно сообщает о новом факте из биографии Глинки — о его обучении в течение двух с половиной лет в Благородном пансионе Царскосельского лицея. Но это утверждение, не обоснованное автором, вызвало законные возражения со стороны Е. Канн-Новиковой в ее книге (вып. 2, стр. 52–54). Не отрицая возможности того, что Глинка учился в Благородном пансионе, Е. Канн-Новикова возражает против малодоказательной аргументации А. Орловой.

В печати появились две рецензии на ленинградский сборник («Советская музыка» № 10 за 1951 год и «Советская книга» № 12 за 1951 год). Автор первой из них — О. Долинская совершенно умалчивает о предположении А. Орловой. Автор второй рецензии — П. Рыбакова пишет: «Однако приведенных данных все же недостаточно, чтобы считать этот вопрос решенным окончательно».

Итак, вопрос об обучении Глинки в Благородном пансионе, поднятый А. Орловой, повис в воздухе. Нам кажется, что в этом вопросе права Е. Канн-Новикова. Действительно, если ни сам Глинка в своих «Записках», ни кто-либо из его современников-мемуаристов ни словом не обмолвился об этом пансионе, то вряд ли малоубедительные доводы А. Орловой могут обосновать важное для биографии Глинки предположение. Интересы советского музыковедения требуют того, чтобы ни одна новая подробность о жизни наших великих композиторов, отысканная нашими музыковедами, не вводилась в биографии без веских, тщательно обоснованных доводов, подкрепленных соответствующими документами. Хочется думать, что А. Орлова не оставит без ответа возражения Е. Канн-Новиковой. Это нужно в интересах советской глинкианы.

В противоположность А. Орловой Б. Штейнпресс в своей работе чрезвычайно обстоятельно и убедительно обосновывает свою мысль о поддельности «Дневника Н. В. Кукольника», к которому широко обращались глинковеды. Привлекая много интересных фактов, автор шаг за шагом доказывает, что этот документ является фальшивкой. В подобного рода работах, когда все, порой даже самое незначительное на первый взгляд, должно опровергать подлинность документа, нет мелких, незначительных фактов; поэтому чрезвычайно странно утверждение рецензента О. Долинской, что «мелкие факты и частности, далекие от всего важного и существенного, составляют основное содержание статьи». Если «мелкие факты и частности» и составляют в какой-то степени содержание статьи, то главная и основная цель всей работы Штейнпресса — доказать поддельность документа, называемого «Дневником Н. В. Кукольника». Мы полагаем, чго установленный Б. Штейнпрессом факт поддельности «Дневника Н. В. Кукольника» очень важен. Точка зрения автора убедительно доказана и не вызывает у нас сомнении. Вряд ли теперь найдутся биографы и исследователи творчества Глинки, которые в своих работах будут безоговорочно опираться на этот сомнительный документ.

Попутно хочется остановиться на отзыве О. Долинской о второй работе Б. Штейнпресса — «Глинка, Верстовский и другие», приведенном в той же статье. Считая эту работу весьма цен-

ной по заключенному в ней материалу, но композиционно очень несобранной и рыхлой, мы находим чрезвычайно существенной данную в ней расшифровку инициалов Я. Н., автора статьи об «Иване Сусанине». Авторство Я. М. Неверова убедительно доказано Б. Штейнпрессом. Сама же статья Неверова об «Иване Сусанине» является, бесспорно, одним из наиболее важных и серьезных откликов той эпохи на бессмертную оперу Глинки. Между тем О. Долинская сомневается в том, «стоило ли так много говорить об авторстве малозначительной статьи». Итак, в оценке и этой работы Б. Штейнпресса автор рецензии О. Долинская, по существу, прошла мимо одного из основных положений статьи — введения имени Я. М. Неверова, «друга Мельгунова, Станкевича и Грановского», в список первых критиков гениальной оперы Глинки.

Выше мы коснулись лишь некоторых вопросов фактологии и источниковедения. Хотелось бы, чтобы вопросы об обучении Глинки в Благородном пансионе Царскосельского лицея и о поддельности «Дневника Н. В. Кукольника», имеющие важное значение для исследователей жизни и творчества великого композитора, были выяснены до конца.

Попутно следует высказать пожелание о создании новой большой монографии о жизни и творчестве великого основоположника русской музыки М. И. Глинки. Написание такой монографии — дело чести советских музыковедов, а срок выполнения этой работы диктуется приближающимися 150-летием со дня рождения и 100-летием со дня смерти великого композитора.

В. Киселев

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Р. Найденов

Новое в советской глинкиане

В. Киселев

Содержание