Выпуск № 10 (16) | 1934 - страница 19

же с жадностью, так как потребность в культурной жизни, тяга к ней колоссальны.

Что бросается здесь свежему человеку в глаза? Прежде всего — дешевые провинциальные афиши со сногсшибательными рекламами того или иного «сверхъестественного» феномена, пестрящие сообщениями о всяких циркачах, «силачах», фокусниках и т. д. Имеется один драматический театр, который, кстати сказать, на летний сезон, т. е. на самое оживленное время года в Крыму, закрыт. Гастролирует харьковская оперетта, качество которой оставляет желать лучшего. Кроме того, имеются три кино-театра, собственно говоря, — единственные культурные организации, где можно увидеть хорошую картину, услышать звуковой фильм.

Прежде чем ознакомиться детально с работой тех или иных культурных предприятий, клубов, кружков, посмотрим, кто и как руководит этой жизнью.

Горком союза Рабис. Союз объединяет 35 музыкантов. Никто этими членами союза не руководит, так как весь Рабис представлен одним председателем; музыкальной секции нет. Работает союз в жутких условиях. Где-то во дворе, в помещении, напоминающем лавку, стоят столы, из которых каждый представляет собой отдельный профсоюз; за одним столом — Рабис. Тут же помещается КЭБ (концертно-эстрадное бюро).

Председатель союза должен руководить культурной жизнью во всем ее объеме. На деле, к сожалению, получается не то, да и мудрено было бы одному человеку справиться с такой работой. На все заданные мною председателю вопросы я получил беспомощные, неуверенные, растерянные ответы. И это несмотря на то, что — по словам членов Рабиса — по сравнению со своими предшественниками этот товарищ работает много и энергично. У меня все же создалось впечатление, что работа здесь сводится, очевидно, к тому, что члены союза платят членские взносы, имеют членские книжки, проводят кое-какую работу по концертному обслуживанию — и все. На вопрос, как обстоит дело с кадрами, как союз выращивает и воспитывает работников, получался малоубедительный ответ.

В Севастополе нет музыкального учебного заведения. Рабочая и трудящаяся молодежь, так или иначе участвующая в самодеятельности, не имеет возможности учиться и расти, а такое желание приобщиться к культуре — безусловно налицо. При ознакомлении с работой кружков, я часто задавал кружковцам вопрос: «Имеются ли товарищи, которые хотят учиться музыке по-настоящему?» И нужно сказать, что почти всегда ответ гласил: «Мы все хотим учиться, все хотим получить настоящую культуру, а не только играть вещи, которые вызубриваем здесь». Ставился ли где-либо по-настоящему вопрос о кадрах? Вероятно, нет. Меня интересовало, как осуществляет союз музыкальное шефство в колхозах, совхозах, на заводах и др. предприятиях, как музыкальные силы Севастополя помогают выполнению производственных планов, планов сева и уборки, как союз своими музыкальными силами помогает организовывать самодеятельность среди рабочих и колхозников Крыма. Оказывается, что, напр., на село, в колхозы музыканты не выезжали и не выезжают. Тем самым нет никакой помощи, в частности, и деревенской самодеятельности. Рабис обслуживает деревню наездами, гастролями, его драматический коллектив ставит какие-то вещицы, и этим дело ограничивается.

Как же все-таки обстоит в Севастополе дело с кадрами? Как же все-таки они выращиваются здесь? В Рабисе и других организациях, особенно в КЭБе (собственно говоря, руководящим этим делом вместо Рабиса), существует особенный метод формирования кадров. КЭБ — это некий Кизильштейн, вершитель судеб севастопольской музыкальной жизни. От него зависит карьера того или иного музыканта, его дальнейший путь, успех или неуспех и т. д. Вопрос же о том, что же все-таки делается, чтобы действительно наладить дело с выращиванием кадров, вызывает только недоумевающее пожатие плечами; этот вопрос, повторяю, не ставился и не ставится.

Отсюда и то, что в этом КЭБе процветает халтура.

Какими же силами обслуживает КЭБ севастопольских рабочих и трудящихся, какой репертуар им преподносит? К сожалению, выяснить этот вопрос можно было только случайно; официальных данных я от Кизильштейна так и не смог получить. Но то, что я слышал, дает достаточно безотрадную картину. Возьмем, напр., ансамбль Радова, состоящий из четырех домристов, пианистки и певицы. В репертуаре ансамбля, выступавшего в 1-м отделении, — различные мелкие произведения, как, напр., «Турецкий марш»

Моцарта, песня «Реве та стогне Днiпр широкий» и т. д.

Во 2-м отделении ансамбль аккомпанирует певице Ивановой. Репертуар певицы ужасен: напр. «Военно-комсомольская песня» (не путать с «Комсомольской-военной» Корчмарева) — антихудожественное произведение, «негритянская» песня такого же типа и т. д. Боевой номер — имеющая в Севастополе большое распространение «песенка» — «Пой мне» Куртиса. Исполняет певица и отрывки из опер, но что это за исполнение! Не спасает и наличие у нее хорошего голосового материала (сопрано); полное неумение владеть голосом, отсутствие всякой вокальной культуры, провинциализм — все это выступает на передний план. Певица упоена дешевым успехом, которым она пользуется у неискушенного слушателя. А жаль! Иванова может стать неплохой певицей.

Ансамбль, в составе четырех домр и рояля, собственно говоря, представляет собой обыкновенный аккомпанемент певице. И не больше. Ему нужно, думается мне, вообще отказаться от этого и начать серьезно работать над собой (основания для такой серьезной работы имеются). Ансамбль играет четко, чисто, тщательно отделывая вещи, которые он исполняет самостоятельно. Необходимо ему серьезно засесть за работу над хорошим репертуаром, заняться техникой ансамблевой игры. И тогда он безусловно сможет стать очень хорошей культурной силой. Думаю, что такой ансамбль сможет стать тем костяком, который осуществит мысль т. Радова о создании в Севастополе большого оркестра массовых инструментов. Необходимо добавить, что этот домровый ансамбль состоит из кадровых рабочих Морзавода.

Кроме ансамбля, мне удалось слышать певца (баритон), артиста оперетты, человека уже солидных лет, с совершенно пропетым голосом и отчаянной дикцией, что, вместе взятое, оставляет самое неприятное впечатление. Привелось слышать еще одну, так наз. «этнографическую» певицу — исполнительницу народных песен. Не говоря уже о репертуаре, является вопрос, может ли она вообще иметь какое-либо отношение к искусству. В ней ужасно все, начиная с костюма: цветастое платье, бусы, ленты, побрякушки и т. д.; голоса никакого, слуха также. Впечатление создается такое: стоит на эстраде разряженная женщина, кривляясь (проявление «темперамента»!) старается выкрикивать какие-то звуки. И вот такая «певица» считается чуть ли не первоклассной исполнительницей! В то же время в распоряжении КЭБа имеются некоторые приличные силы. В разговоре с одной такой неплохой певицей выяснилось, что ей не дают возможности проявить себя, несмотря на то, что она обладает хорошим голосовым материалом и все время работает над собой, как певица, повышая свою квалификацию. Чем это объясняется — понять трудно. Может быть, поймет горком союза Рабис, когда он наконец возьмется за это дел.

Таково, в общем, лицо местного концертно-эстрадного бюро.

Можно ли все же сказать, что музыкальная работа в Севастополе сплошь никуда не годится? Нет, нельзя. Есть и положительные явления, но радиус распространения их ограничен. Речь идет о севастопольском Доме Красной армии и флота, являющемся, по существу, центром культуры в Севастополе. В нем сосредоточено все лучшее, что имеется в этой области. Прежде всего, преимущество ДКАФ перед всеми остальными организациями — в том, что центральная фигура здесь краснофлотец — молодой, здоровый, полный сил и энергии советский моряк. Здесь он всюду: в пьесе — краснофлотец, в симфоническом оркестре — краснофлотец, в хоре — он же, в самодеятельном джазовом ансамбле — тот же краснофлотец. Краснофлотец — это самый ценный и благодарный материал, нетронутая, неиспорченная целина. Тем самым становится чрезвычайно ответственной роль руководителя Домом, роль тех людей, которые насаждают искусство. Как это обстоит на деле, увидим ниже. Сейчас же посмотрим, что делается в ДКАФе.

При краснофлотском театре ДКАФа имеется симфонический оркестр в 50 чел., хор (основной) в 45 чел., базовый хор, доходящий до 200 человек, авральный оркестр — 50 чел., базовый авральный оркестр — 200 чел. Кроме того, имеется концертная группа: пианисты, певцы, гармонисты, акробаты и проч. Этими силами ДКАФ обслуживает не только краснофлотские, но и красноармейские части, расположенные вокруг Севастополя, колхозы и предприятия. Почти регулярно силами краснофлотцев устраиваются платные концерты и спектакли. Часто из центра Союза приглашаются на ряд концертов высококвалифицированные исполнители (напр., скрипач Полякин, выступавший здесь в июне с. г.). Часто заглядывают сюда и солисты Большого академического театра Москвы. Таким образом, все лучшее, что имеет Севастополь,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание