фония «Киев» Зноско-Боровского, «Непокоренная полтавчанка» Мейтуса, «Освобожденная Украина» Рыбальченко, исполнявшиеся на пленуме «Героическая поэма» и струнный квартет Филиппенко и т. д. Написано много массовых песен, ряд которых вошел в музыкальный быт. Появилось также немало хоров a capella. Ряд украинских композиторов, которых на Всесоюзном съезде критиковали как формалистов, стремится изжить свои формалистические тенденции. Лятошинский закончил третью симфонию и работает над хоровыми произведениями а capella, Таранов написал симфонию для оркестра народных инструментов, получившую на украинском пленуме Положительную оценку. Однако здесь можно повторить уже говорившееся по адресу русских композиторов, принадлежавших к формалистическому направлению: процесс перестройки протекает замедленно и не принес еще тех творческих результатов, которых мы все хотели бы видеть. Советская общественность ждет полноценных реалистических произведений. За рубежом также внимательно присматриваются к происходящим процессам. Находясь в Румынии, на конгрессе общества «АРЛЮС», мы имели возможность лично убедиться в этом. Было очень отрадно отметить, что наши композиторы здраво восприняли критику и работают над новыми произведениями; это есть уже некоторый сдвиг.

Переходя к исполненным на пленуме произведениям, тов. Веревка отметил выдвижение ряда новых композиторских имен. Постановление ЦК ВКП(б) высвободило творческие силы композиторов, создающих сейчас прекрасные сочинения. Достаточно назвать кантату Арутюняна, скрипичный концерт Дварионаса. — Очень отрадно, — сказал тов. Веревка, — что за истекший период на Украине, равно как и в других республиках, развернулось творчество многих композиторов, остававшихся ранее в тени.

Отмечая творческие успехи, тов. Веревка указывает и на множество все еще не разрешенных полностью серьезнейших творческих задач. Еще не осуществлено в полной мере указание товарища Сталина о создании искусства, национального по форме, социалистического по содержанию. В частности украинские композиторы недостаточно изучают народное творчество, не умеют использовать все его богатство. Много надо поработать и над повышением уровня композиторского мастерства. В новом, 1949 году украинские композиторы ставят перед собой задачу правдиво отобразить в музыке жизнь нашей страны.

Т. Ливанова основную часть своего выступления посвящает русской советской музыке. — Больше всего, — говорит она, — нас волнует вопрос о советской опере. Русская опера переживает очень трудное время. В театрах братских республик идут советские оперы, а в русском репертуаре сейчас нет ни одной советской оперы. К этому надо отнестись со всей серьезностью, тем более, что мы имеем тревожный сигнал — оперу Прокофьева. В области оперы мы еще не избавились от пут формализма, об этом надо сказать прямо. Дело не только в организационных трудностях, в отсутствии либретто. Очевидно, еще не созрело творческое сознание композиторов, чтобы во всю силу говорить о героях великого русского народа.

Другой, тоже волнующий вопрос — это вопрос о тематике в широком смысле. Даются подзаголовки: «Юность», «Героическая поэма», — но это только намеки на программу. Почти отсутствует центральная, ведущая тема — героического труда, пафоса строительства, преображения огромной части земного шара, тема, которая только у нас могла бы звучать по-настоящему.

У нас нет не только советских опер. Мы прослушали на пленуме азербайджанскую, грузинскую, еврейскую симфонии, но не услышали на нем такой русской симфонии, которая, будучи современной по содержанию, была бы написана русским музыкальным языком, доступным для широкого восприятия. Это касается и симфонии Мясковского, пожалуй, наиболее русской из всех исполненных здесь. Кризис переживает и романс. Кто поет советские романсы? Много ли раз вы слышали их в домашнем кругу? А ведь русский классический романс был связан с бытом и разнообразен жанрами. Причины этого кризиса не только в формализме, но и в узости, чрезмерной камерности этого жанра. Советскому романсу надо бы сказать: «Не одна во поле дороженька...» Чем больше он будет выходить из сферы элегического воспоминания навстречу песне, театру, хору, тем будет лучше.

Современное состояние русской оперы, симфонии, романса показывает, какой колоссальный вред принесло формалистическое направление русской советской музыке. До сих пор проблема русской советской музыки остается нерешенной, у нас мало ярких, говорящих современным языком, но вместе с тем развивающих русские традиции произведений. Формалистическому направлению нанесен решительный удар, почва расчищена, но на этой почве не взошло еще то, чего ждет советский народ. Мы должны бороться за реалистическую русскую советскую музыку, за настоящую большую музыку, за симфонию, за ораторию, за отход от узкой камерности, за свободу и широту композиторского мышления.

В заключение тов. Ливанова остановилась на вопросах критики и музыковедения. Многие музыковеды не занимаются советской музыкой, уклоняются от живого отклика на современное творчество, не выступают с серьезными творческими статьями. Мы не ощущаем руководства Музыковедческой комиссии. Возможно, что тов. Шавердян так активно работает на периферии, что у него не хватает времени для Москвы, но, как бы то ни было, Музыковедческая комиссия работает плохо. Неудовлетворительна и работа музыкального отдела газеты «Советское искусство», членом редколлегии которой состоит тот же тов. Шавердян. Если ему не дают работать в газете, надо ему помочь; если же он сам не работает, то, значит, надо его заменить. Вопросы музыкальной критики неразрывно связаны «с вопросами музыкознания. Когда мы говорим о следах буржуазного объективизма в нашей науке, то это означает, что в ней нет публицистики, критики. С другой стороны, критика, оторвавшаяся от науки, мельчает. Надо разобраться в причинах слабости музыкознания и критики без предвзятости. Не может

быть, чтобы критика отставала всего лишь по вине нескольких формалистов. Формализмом заражены в той или иной мере многие из нас. Формализм может присутствовать и в наших исторических и теоретических курсах.

Надо внимательно разобраться в наших ошибках. Этому мешает недостаточное единство, недружественное расслоение среды наших критиков и музыковедов. Несколько человек у нас ходят в формалистах, но всякой попытке более широкой борьбы по всему фронту некоторые музыковеды дают отпор, попросту объявляя себя и своих друзей представителями прогрессивного направления. Нужно, не взирая на подобные декларации, более широко познакомиться с нашей критикой и музыковедением. Здесь нельзя наклеивать ярлыки «прогрессивное направление», «без стука не входить», «руководитель такой-то». Не приятельские отношения, не групповое расслоение должны у нас господствовать, а только линия партии. Поэтому надо забыть личные симпатии и антипатии, не наклеивать ярлыки, а дружно работать в общем деле. Партия указывает нам верный путь, и от нас требуется только одно: твердо идти по нему вперед, к намеченной цели.

В. Фере: Наш пленум показал, что в ряде республик происходят процессы, являющиеся залогом дальнейшего подъема национальных музыкальных культур. Вместе с тем имеется и ряд явлений, вызывающих серьезное беспокойство. Поэтому от нас требуется строго критическое отношение к работе и умение разбираться в причинах творческих ошибок композиторов. Постановления ЦК компартий братских республик по вопросам музыки прямо указывают на такие причины — пассивное, иждивенческое отношение к народной песне, любование стариной, слабость мастерства, игнорирование опыта русских классиков. Все эти «местные» явления вместе с проникавшими в творчество национальных композиторов формалистическими тенденциями мешали нормальному развитию музыки в республиках. Творческая перестройка национальных композиторов немыслима без преодоления этих «местных» трудностей. Это предъявляет особые требования не только к республиканским союзам, но и к секретариату союза и его комиссии по руководству творчеством композиторов союзных республик. Надо сделать более планомерными творческие отчеты композиторов в Москве, а также выезды представителей секретариата на места.

Тов. Хренников говорил в своем докладе о неравномерности достижений в различных музыкальных жанрах. Мне кажется, что эта неравномерность наблюдается и в различных республиках.

Можно говорить о положительных сдвигах в республиках Прибалтики, где заметно повысился интерес композиторов к советской тематике и созданы яркие произведения, отмеченные высоким уровнем профессиональной культуры, связанные с интонациями народного музыкального языка. Таковы «Кантата о Сталине» Вырка и скрипичный концерт Дварионаса. Ряд достижений имеется в республиках Закавказья. Грузинские композиторы активно работают в различных жанрах и написали ряд хороших произведений. Можно упомянуть имя композитора Тактакишвили, автора исполнявшегося на пленуме виолончельного концерта, а также оратории, посвященной обороне Кавказа, ряда массовых песен, хоров и Государственного Гимна Грузинской ССР. В творчестве композиторов Азербайджана, как известно, были формалистические извращения, уклоны в примитивизм. Мы с радостью отмечаем, что произведения большинства композиторов Азербайджана свидетельствуют об их творческой перестройке. Повысили требования к себе Амиров, Алескеров, Абасов. Музыка нового балета Кара Караева свидетельствует о его творческой перестройке. Много положительного и в балете Султана Гаджибекова. Радостно отметить достижения армянских композиторов. Мы слышали на пленуме яркую кантату Арутюняна. Можно назвать целый ряд имен талантливых композиторов — Мирзояна, Бабаджаняна, Чеботарян и др. К сожалению, приходится отметить творческое молчание крупного армянского композитора Аро Степаняна, повинного во многих формалистических грехах. После Постановления ЦК ВКП(б) он написал только несколько фортепианных прелюдий и песен. Так же тревожно творческое молчание азербайджанского композитора Гаджиева, грузинских— Мшвелидзе, Киладзе, Туския. Их имена были названы в качестве носителей формалистических ошибок. Они до сих пор не показали новых крупных сочинений. И наша общественность справедливо ожидает от них творческого ответа.

Большую тревогу вызывает положение музыкального творчества в республиках Средней Азии. Только что прошедшие там съезды и пленумы Союзов композиторов показали серьезнейшее неблагополучие в музыкальном творчестве. Союзы композиторов республик Средней Азии работали плохо и не влияли на музыкальную жизнь. Итоги творческой работы за последние месяцы неудовлетворительны. Отдельные успехи имеются лишь в области песни (песни Малдыбаева, Левиева, Брусиловского) и сочинений для народных оркестров. Но это не меняет общей безрадостной картины. Очень плохо обстоит дело с оперой — новые произведения не заказываются, не пишутся. Да и как писать, если нет даже либретто! Появившиеся крупные инструментальные произведения относятся главным образом к категории студенческих работ, с присущими им недостатками профессионального мастерства. В результате музыка республик Средней Азии оказалась непредставленной на нашем пленуме. И это произошло не от невнимания, как утверждал тов. Ашрафи, а из-за отсутствия новых ярких произведений.

Пусть не обижается на меня тов. Ашрафи, что я передаю содержание нашей беседы, в которой он сказал: «Почему бы не исполнить на пленуме мою кантату «Узбекистан?» Я должен напомнить, что эту кантату слушали многие композиторы и расценили ее как слабое, профессионально-неполноценное произведение. Мне хотелось бы увидеть у тов. Ашрафи, одного из первых композиторов Средней Азии, гораздо больше требовательности к себе и к своим товарищам. Меня огорчает, что тов. Ашрафи не идет вперед. После его первой симфонии, удостоенной Сталинской премии, после второй сим-