Выпуск № 2 (107) | 1947 - страница 44

тельный, что концерт был выучен в три дня.

Не раз и в дальнейшем Есипова поражала своей памятью и быстротой усвоения. Так, учась еще в консерватории, она объявила концерт из произведений Шопена. Не хватало шести произведений, которые, по мнению Лешетицкого, должны были быть включены в программу; в течение четырех дней Есипова овладела этими пьесами и исполняла их в концерте. Фугу е-moll Мендельсона она выучила в один день. Концертируя в Америке, она задумала дать в двух прощальных вечерах новую программу, состоящую целиком из произведений американских композиторов, и за несколько дней выучила 18 новых пьес.

В 1870–1871 гг. А. Н. Есипова окончила консерваторию с малой золотой медалью¹.

Получив в консерватории первоклассную подготовку, будучи лучшей ученицей Лешетицкого, Есипова к моменту окончания консерватории была превосходной пианисткой. В ее пианизме нашли свое воплощение лучшие особенности школы Лешетицкого.

Музыкально-теоретические познания Есиповой к моменту окончания ею консерватории были значительны, но, тем не менее, она в дальнейшем много времени уделяла теоретической работе, в частности, занималась по композиции и гармонии под руководством Брамса.

Вскоре после окончания консерватории Есипова уехала за границу с Лешетицким — своим учителем, другом, а впоследствии и мужем.

В 1870 году Есипову вторично приглашают в Зальцбург; с этого времени начинается триумфальная концертная деятельность пианистки. Есипова побывала почти во всех странах мира, посетив только за девять лет (1870–1879) 23 русских города, 50 городов Германии, 30 городов Америки, 14 городов Австрии, многочисленные города Франции, Англии, Голландии, Бельгии, Италии, Греции, Швейцарии, Испании, Португалии. И всюду ее концерты проходили с огромным успехом.

Согласно записям, которые вела Есипова, к весне 1885 года она дала 684 концерта.

Изучая репертуарные списки Есиповой, составленные ею собственноручно, анализируя программы ее концертов, поражаешься, прежде всего, обширности ее репертуара, многообразию представленных в нем стилей, жанров и направлений. «Учитель Есиповой Лешетицкий заверял, что по обширности репертуара и по безошибочности памяти с нею мог тягаться только один Ганс Бюлов...» (А. В. Оссовский).

В репертуаре Есиповой был весь Шопен (одной из лучших исполнительниц которого она всегда считалась), громадное количество произведений Листа, все основные сочинения Шумана, большая часть сонат, вариации и все концерты Бетховена. Есипова особенно любила последние бетховенские сонаты; в частности, она — первая женщина-пианистка, которая решилась публично играть сонату B-dur op. 106.

В программах Есиповой мы почти все время встречаем произведения Скарлатти, Рамо, Генделя, Баха, Моцарта, Шуберта, Мендельсона, Брамса, Вебера, Сен-Санса, Рубинштейна, Чайковского; в большом количестве — сочинения Венявского, Фильда, Мошковского, Падеревского, Лешетицкого, Брассена, Гензельта, Шитта, Раффа, Гесслера и др. Одних концертов с оркестром в ее репертуаре было двадцать восемь.

Отдавая дань виртуозному блеску, включая в свои программы «салонные», с нашей точки зрения, пьесы, Есипова с первых дней своей артистической деятельности стала подлинным пропагандистом лучших образцов мировой литературы.

Есипова переиграла почти всю фортепианную ансамблевую музыку. Знаменитые концерты Есиповой, Ауэра и Вержбиловича в Петербурге, в конце XIX и начале XX века, по своей сыгранности и блестящему артистизму являлись подлинными образцами камерного исполнения.

Значительное место в репертуаре Есиповой занимали и фортепианные дуэты.

Мастерство Есиповой находилось, бесспорно, на необычайно большой, мало кому доступной высоте. Виртуозный блеск, разносторонне развитая техника, тончайшая звуковая динамика, певучая кантилена («мелодия должна петь, говорить», писала Есипова в своих записках), детальная расшифровка авторского текста и тщательная обработка материала — вот основа ее пианизма.

Есипова предъявляла к себе большие требования, поражая своих учеников всегда тщательной, — несмотря на огромный опыт, — работой над много раз исполненными в концертах пьесами.

«Решающим фактором в деле приобретения Есиповой всемирной артистической славы явилось, разумеется, не огромное число ее появлений на эстрадах Старого и Нового Света, а то живое индивидуальное творчество, каким было проникнуто исполнение пианистки, соединение артистического жара и блеска с тонкой и благородной поэзией передачи, с глубоким чувством художественной меры, с инстинктом ху

_________

¹ Большая золотая медаль давалась окончившим по двум специальностям.

дожественной правды, с изящным, безупречно-благородным вкусом »¹.

Каратыгин, говоря о тяготении Есиповой «к грации, пылкой, но нежной страстности," романтической мечтательности», решительно отвергает даже намек на «женскую чувствительность, слезливость» и в то же время подчеркивает, что «эмоционально-вкусовые руководители пианистки позволяли ей интерпретировать самые мужественные вдохновения самого мужественного из композиторов — Бетховена — со столь удачно найденной иллюзией вулканического огня и титанической мощи, что достигалось впечатление почти мужской игры». Есипова обладала «редкой красоты и насыщенности прозрачным, светлым легко несущимся в зал, звуком, одинаково пленительным в певучей, выразительной кантилене и в бисерно-четких пассажах» (А. В. Оссовский). «Тончайшим артистизмом было проникнуто все ее существо. На каждой ноте кантилены, звучащей под ее пальцами, на каждом аккорде, вызванном к жизни ее рукой, лежала печать подлинного великого художника — печать благородного вкуса, высокой культуры, изящного гармонического душевного строя».

И далее: «...Нас, слушателей, всегда поражала в исполнении Есиповой необычайная ясность художественного замысла, воплощавшегося в стройную форму. Чувство классической чеканной формы было ей присуще в высокой степени... Изумляло также нас в Есиповой поразительное чувство меры. В нюансах, в различной силе звучности, в темпах, во всех деталях ее исполнения была совершеннейшая законченность... Я бы сравнил ее музыку с античным мрамором, причем с самым прелестным из всех античных стилей — с ионическим. Это такая же гармония, такая же законченность, такое же верное чувство пропорций и стройности...».

Есипова-артистка ушла с эстрады в тот момент, когда почувствовала себя не в силах, как ей казалось, по-прежнему владеть аудиторией, ушла в расцвете сил, совершенно сознательно, с твердой решимостью. Полной неожиданностью для музыкальных кругов Петербурга было заявление А. Н. Есиповой после концерта 3 марта 1908 года: в ответ на шумные вызовы, артистка сообщила, что это последний ее самостоятельный концерт. Пораженная публика не хотела верить. Но Есипова была непреклонна, как и во всех случаях, когда принимала какое-нибудь решение. И в этом решении сказался ее большой ум, огромная сила воли и, главное, высокая требовательность к себе, как к художнику. Тем самым, в памяти нашей остался навсегда пленительный облик замечательной русской пианистки — вечно молодой, блестящей, совершенной артистки, ставшей чудесным олицетворением расцвета русского пианизма конца XIX и начала XX века.

17 июня 1893 года директор Петербургской консерватории, профессор Иогансен получил от Есиповой письмо, в котором она изъявляла желание работать в консерватории в качестве преподавателя фортепианной игры. В этом письме она особенно подчеркивает, что работать в консерватории, где она получила образование, было ее давнишней сокровенной мечтой. Вместе с тем, в письме своем Есипова оговаривала условия, которые могли бы обеспечить ей и ее дочери материальное благополучие². В ответном письме Иогансен сообщает, что дирекция, при большом желании и заинтересованности в работе Есиповой в качестве преподавателя, все же, в силу затруднительного материального положения консерватории, может предложить вместо просимых Есиповой 6000 рублей в год только 4000 рублей — из расчета 20 учебных часов в неделю и одного симфонического концерта в год, а также участия в квартетных вечерах; что в Петербурге нет ни одной, не только равной Есиповой, но и вообще сколько-нибудь значительной пианистической силы и что поэтому Есипова сможет иметь хорошо оплачиваемые уроки в лучших кругах Петербурга.

Есипова в письме от 4 июля того же года соглашается принять указанные условия. Она пишет: «II faut done, — que je considere la question sous un tout autre point de vue, — mon grand desir d‘etre utile a l’nstitut, ou j‘ai recu mon education musicale... me dicte ma conduite a venir...»³.

Единственно, о чем Есипова просит, это определить ей вместо 20 часов в неделю 18 часов, которые она сможет «легко распределить на три дня», причем оговаривает, что «позднее, если силы ей позволят, она возьмет еще несколько человек, но, разумеется, без дополнительной оплаты».

_________

¹ См. В. Каратыгин, «Жизнь искусства», № 36, 1929. Статья «Памяти А. Н. Есиповой». Разрядка моя. — Т. Б.

²К этому времени Есипова порвала с Лешетицким, за которым была замужем; после развода она взяла дочь к себе, оставив сына отцу.

³Необходимо, чтобы я рассмотрела вопрос совсем с другой точки зрения — мое большое желание быть полезной учреждению, где я получила свое музыкальное образование... диктует мне мое дальнейшее поведение...».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание