Выпуск № 1 (106) | 1947 - страница 49

За долгую жизнь мне привелось слушать произведения Глинки в самом совершенном исполнении: в Москве, в Петербурге, в Париже. Но никогда эта музыка не казалась мне такой близкой, как в Шмакове, на лоне русской природы, взрастившей гений Глинки, — природы, исполненной немеркнувшей красоты.

Я была совсем маленькой девочкой, когда видела в Шмакове родную сестру Глинки, Марию Ивановну, в замужестве Стунееву. Эта приветливая и бодрая старушка наезжала в Шмаково из своего имения Сухой Починок, расположенного в том же Ельнинском уезде. Там, как и в Шмакове, молодежь увлекалась музыкой. И, разумеется, в семье Стунеевых все было полно воспоминаний о великом авторе «Ивана Сусанина».

Из семьи Стунеевых происходил также Николай Дмитриевич Бер, хороший музыкант, отличный импровизатор и этнограф. Мне нередко доводилось встречаться с этим страстным собирателем смоленских народных напевов¹.

В семье Стунеевых я не раз слышала рассказы о Михаиле Ивановиче Глинке. Отчетливо помню любопытный рассказ, исходивший от самой Марии Ивановны о том, как ее брат в юности часами бродил по Новоспасскому парку со скрипкой в руках. С той же неразлучной скрипкой он любил являться на народные празднества, на деревенские вечеринки, где собиралась крестьянская молодежь — песельники, плясуны.

В наших ельнинских краях скрипка издавна прочно вошла в народный быт. Она во многом способствовала тесному общению Михаила Ивановича с крестьянами: ведь так легко было ему присоединиться со своей скрипкой к народным музыкальным затеям².

По воспоминаниям Марии Ивановны Стунеевой и ее близких, Глинка во время своих наездов в Новоспасское часто посещал стунеевский Сухой Починок и с удовольствием слушал тамошних мастериц-песельниц. Вообще же надо сказать, что вся наша ельнинская округа особенно славилась своим песенным искусством. Я сама много раз была приглашаема на свадьбы, которые развертывались в целые песенно-игровые представления. На Рождество и Пасху приходили волочебники или, как их называли у нас, «волочебные люди», которые очень красиво пели на два, на три, а иногда и на четыре голоса.

Самую песню называли у нас ласковым и метким словом: «узывная». И уж если вспыхнет на посиделках или на игрище такая узывная песня, редко кто не откликнется на нее всем сердцем. Песельниками и песельницами славились еще в мое время и Новоспасское, и Шмаково, и Сухой Починок, и Беззаботье, — куда переселилась после замужества одна из сестер Глинки, Наталия Ивановна, по мужу Гедеонова.

Когда я молодой девушкой переехала в Петербург, чтобы учиться в живописной школе, мне удалось повидать еще одну из сестер Михаила Ивановича — Людмилу Ивановну Шестакову, в пору ее глубокой старости. Людмила Ивановна занимала небольшую уединенную квартиру, неподалеку от Невского проспекта. Маленькая, поразительно аккуратно убранная гостиная, до зеркального блеска начищенный паркет, кресла и диваны красного дерева, обитые зеленым плюшем. Повсюду — на стенах, полках, столиках — реликвии великого брата Людмилы Ивановны.

Всматриваясь в меня сквозь очки, слабыми глазами, Людмила Ивановна тихим старческим голосом спросила, откуда я, из каких Глинок.
— Из Шмакова, — ответила я, — дочь Николая Ивановича Глинки. — Коленьки? — переспросила Людмила Ивановна. — Помню... был такой... — Она умолкла и как будто забылась.

Я начала рассказывать о Шмакове, о Новоспасском, о Логачеве, где Людмила Ивановна жила после замужества.

— Помню, — снова промолвила она, с трудом возвращаясь к прошлому, — да ведь давно уж и навсегда покинула я те места.

_________

¹ Из числа записанных и до настоящего времени неизданных смоленских песен, собранных Н. Д. Бером, особый интерес представляют записи, произведенные непосредственно в глинкинских местах, то есть в деревнях и селах, расположенных вблизи Новоспасского. Наиболее примечательны записи, осуществленные собирателем в стунеевском Сухом Починке, песельникам которого сам Глинка в свое время дал высокую оценку (см. В. Н. Добровольский, Смоленский Этнографический сборник, М. 1903, ч. IV, стр. XII–XIII). Наиболее типические песенные интонации этого смоленского собрания Н. Д. Вера, как показывает его изучение, встречаются в зрелом творчестве Глинки. — Е. К.-Н.

² «Между прочим, эта самая, неказистая на вид скрипка, на которой играл Михаил Глинка, дожила до моего времени в семье Стунеевых, — говорит В. Н. Глинка. — До начала Великой Отечественной войны она хранилась у моей двоюродной сестры — 3. П. Глинки (в замужестве Кизуновой), учительствовавшей в Павлиновской школе Ельнинского района». Скрипка, как инструмент, не связанный строго ограниченной системой темперированных интервалов, могла облегчить Глинке еще в юности практическое освоение методов народного исполнительства со всем многообразием живых песенных интонаций. — Е. К.-Н.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание