Выпуск № 1 (1) | 1933 - страница 45

шее представление об этих «предпосылках». «Грубо говоря, — пишет он на стр. 10 своего труда, — мелодия есть последовательное звучание тонов»; на следующей странице Тох глубокомысленно «расширяет» и «уточняет» это определение «Итак, найдены оба элемента мелодии: линия звуковой высоты и ритм; таким образом мелодия может быть определена как многообразное по высоте и ритму последование звуков» (подчеркнуто автором). Простогосопоставления этого определения с теми, которые можно встретить на страницах старых, но живых до сегодняшнего дня учебников «Элементарной теории музыки», достаточно, чтобы убедиться в общности принципов — как наивных, «стихийных» формалистов, так и специалистов, ученых, вооруженных всем опытом современного музыкознания. Вряд ли надо подчеркивать, то под «классическое» определение Тоха подойдет всякий бессмысленнейший набор звуков. Всякое перепрыгивание котенка по клавишам дает нам «последование звуков, многообразное по высоте и ритму». В подобных определениях очень ясно звучит полное игнорирование выразительности мелодий — их содержания. Само собою разумеется, что этой ясности мы не найдем в самом изложении «учения о мелодии» — ни у одного исследователя; работа самого Тоха является в этом отношении прекрасным примером, будучи довольно беспорядочною смесью наблюдений над мелодиями разных типов, поисков «нормативных» законов построения мелодии, неиспользованных и необоснованных аналогий между элементами мелодий и другими представлениями и т. п. Еще большую затемненность вопроса мы встречаем в различных новейших музыкально-теоретических концепциях, подходящих к мелодии, казалось бы, с самых различных, исключающих друг друга точек зрения. Достаточно минимума внимания, чтобы обнаружить много общего в этих подходах к мелодии; глубокое единство методологической установки лежит в основе этик общих черт взаимоисключающих» друг друга теорий, гипотез, «систем».

Мелодии изучаются ныне каждым музыковедом, строящим свою «вполне оригинальную» музыкально-теоретическую концепцию. Общею чертою всех этих концепций» следует признать сознательное или бессознательное ограничение сферы исследования мелодики какой-либо одного «стороною» ее. В настоящее время — после прошедших в ГАИСе и на страницах печати дискуссий о различных «музыкально-теоретическихсистемах» — мы можем ограничиться простым напоминанием этой характерной черты формалистического музыкознания в его различных «отражениях». Почти каждая «сторона» мелодии нашла себе «применение» в построениях той или другой теории. Ладовая природа музыки изучается у нас теорией ладового ритма и теорией многоосновности; изучение «метрической стороны» музыки разрабатывается «на правах концессии» теорией метротектонизма; собственно мелодическая линия — составляет сферу монопольного ведения «энергетической теории» — «линеаристов».

Одни из теорий, «поделивших» между собою все элементы музыки, проявляют достаточную «скромность иумеренность», неоднократно подчеркивая, что изучают только одну из сторон музыки и не претендуют на охват еев целом (напр. теория метротектонизма или теория многоосновности); другие теории такого скромностью не отличаются, откровенно претендуя на гегемонию, приобретает исследованного ими элемента музыки надо всеми прочими: «классический» пример — теория ладового ритма.

Я думаю,— нет надобности доказывать, что подобная «экспансия» в «соседние области» — является наиболее последовательной и искренней: в глубине каждой музыкально-теоретической системы лелеется мечта о ее «универсальности». Так например, уже было раскрыто, какие древние и достаточно «универсальные» принципы числовой мистики лежат в основе теории метротектонизма.

Тенденция к «всеобщности» лежит в основе всех этих односторонних, «моноформантных», теорий. Прямым следствием игнорирования ими всех других элементов музыки являются их попытки канонизировать те или другие схемы, звукоряды — либо в форме обязательных вечным норм, либо в виде нескольких «возможных» схем, шаблонов, в которые. «втискиваются» те или иные музыкальные произведения или их «проекции» (лады, звукоряды и пр.).

Общим результатом, естественно, является всюду расхождение со «страдающими фактами» — самоюмузыкальной речью. Достаточно вспомнить неизбежные «пунктированные такты» (необходимые для схемы, но отсутствующие в действительности) — в разборах метро тектонической теории — или «подразумеваемые» звуки D и S в ладах теории ладового ритма. Теории, казалось бы, полностью исключающие друг друга, выступают общим фронтом в своей постоянное безнадежной борьбе с реальным звучанием музыкальных произведений.

Что же достигается ценою такого искусственного отъединения одного элемента музыкальной речи от других, ценою игнорирования последних или трактовки их, как «производных»? Прежде всего это чрезвычайно упрощает задачу; позволяет свести исключительное богатство, сложность структуры музыкальных произведений к ряду простейших схем, формул, рядов и т. д., — для понимания которых достаточно знания элементарной арифметики. Налицо, таким образом, явное упрощение задачи вычеркивание ряда неизвестных, сведение проблемы к «уравнению первой степени с одним неизвестным». Но, разумеется, причина здесь отнюдь не только в примитивизме, в ненаучности мышления, — хотя такой примитивизм был бы, конечно, немыслим в любой ветви точного естествознания, любой, уже сложившейся науке. Методологические задания, необходимость так или иначе отстоять формалистическую установку — вот тот наиболее мощный стимул, который заставляет всех авторов «музыкально-теоретических систем» закрывать глаза на самые, казалось бы, элементарные, очевидные вещи. Акцентируя внимание на одной стороне музыки — мы тем самым обеспечиваем возможность обойти вопрос о целом — или прямо умалчивая о нем, или явно ограничивая, сужая его выразительные возможности. Содержание музыки, так сказать, снижается; это «снижение», «сужение» выразительных возможностей музыки вполне очевидно в целом ряде теорий напр. в теории ладового ритма, и оно, повторяем, является неизбежным следствием игнорирования ряда элементов музыки, их взаимной связи, комплексного воздействия. Говоря об этой ограничительной тенденции формалистического музыкознания, нельзя, мне кажется, не напомнить об «энергетической» теории, в которой эти ограничительные тенденции выявлены с такою же откровенностью, как формалистическое понимание всей мелодии — у Тоха. Не считая нужным игнорировать ни одни из известных им элементов музыки, «энергетики» зато сужают выразительность каждого из них. Бесцеремонно смазывая специфичность каждого из этих элементов, их взаимную несводимость друг к другу, «энергетики» объявляют, что и мелодическая линия, и ладовая окраска отдельных звуков, созвучий, и их динамика, ритм, все эти элементы лишь выявляют внутреннюю динамику музыкальной формы, ее «энергетику» и только. Набрасывая «энергетический флер» на все средства выражения музыки, они «снижают» музыку до роли «энергетического потока» — и дело в шляпе. Можно подробно говорить о музыкальном произведении, «всесторонне» разбирать. его, и в то же время полностью замушевать, смазать смысл изучаемого, ускользнув от необходимости определять идейное содержание музыкального произведения, а следовательно — и его обусловленность идеологией автора, его классовую направленность.

Та установка, которая в определении Тоха звучала элементарно, наивно, в своей «неприкрытой наготе», — выступает у энергетиков во всем своем блеске, во всеоружии защитительных, маскировочных средств. Теория эта — великолепный образец путей и методов формалистического музыковеденияв его современном, наиболее «подкованном» виде.

Меня могут спросить — зачем понадобилось в статье, посвященной мелодике, ворошить пыль общих, частично уже разбитых и добитых музыкально-теоретическихконцепций? Во-первых, теории эти отнюдь не добиты и не похоронены; некоторые даже не обсуждались, а «разоблаченные» были изучены далеко не со всех точек зрения. Во-вторых — и главное — ошибки, вся методология этих теорий ценна отнюдь не для одной только «нега ции». «Методом от противного» они показывают несостоятельность путей формалистического музыкознания. Поняв разнообразие их внешних методов при единстве идеологической

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка