скудости биографического и нотного материала, погружены в полнейший туман.
От первого произведения Фомина («Новгородский богатырь Боеслаевич», 1786) сохранились лишь оркестровые голоса. К счастью, это не опера, а опера-балет, и в ней много таких номеров, которые можно восстановить, то есть инструментальных. Четыре балетных сцены, по пять-шесть танцев в каждой, дают нам целую коллекцию инструментальных пьесок для небольших оркестровых составов. Большинство танцев построено на свободно обработанных фольклорных темах; присочиненные автором мелодические продолжения звучат естественно и не создают (как было в «Мельнике») смешения стилей. Это — первый по времени опыт сочинения музыки в народном духе. Можно полагать, что камерно-оркестровые обработки русских песен, которыми в детстве заслушивался Глинка, были однотипны с этими пьесками Фомина.
«Ямщики на подставе» — прямой вызов всем пасторальным тенденциям в трактовке народной песни. Достаточно кинуть взгляд хотя бы на разухабистую частушку с припевом «Тпрюнь, тпрюнь, кандалы!». Симптоматично и то, что на сцену выведены именно ямщики, эта бродячая вольница русских просторов. Англичанин или норвежец в аналогичном случае изобразил бы матросов, а в увертюре — морскую бурю. Увертюра же Фомина навеяна впечатлениями мчащейся тройки и является первой русской «программной» увертюрой. Единственный сольный номер оперы — протяжная песня молодого ямщика — производит сильнейшее впечатление. Кто хочет услышать музыкальное воплощение незабываемых строк Радищева, описывающего заунывное пение ямщика в начале своего «Путешествия»,— пусть обратится к этой песне1. Всё остальное состоит из бойких ансамблей и размашисто написанных хоров.
В хоровых номерах явственнее всего обнаруживается курьезная непоследовательность Фомина: партия оркестра, как и в прочих номерах «Ямщиков», написана очень смело и воспроизводит с большой дозой сходства подголосочную фактуру русского хорового пения со всеми присущими ей «скифскими» особенностями голосоведения; хоровые же голоса, наоборот, двигаются связанно и осторожно, ни в чем не отклоняясь от школьных рецептов. Получается парадокс: симфонический оркестр оказался более национально-русским, чем хор! Причина этого — в особенностях болонской (и вообще тогдашней западной) педагогики, вдалбливавшей систему «регулярного» четырехголосия именно на хоровом материале. Оркестровое
_________
1 Песня эта через три года после постановки «Ямщиков» была в точности воспроизведена в сборнике Прача с текстом «Дорогая ты моя матушка», но в иной, гораздо менее удачной гармонизации. Совпадение не должно удивлять, ибо автором либретто «Ямщиков» был Н. А. Львов, составитель сборника Прача.
же письмо не пользовалось таким вниманием догматиков, и там было легче пробивать путь всяческим новшествам.
Невзирая на отмеченное противоречие, русская песня все-таки запечатлена Фоминым отлично, во весь рост, а в смысле жанрового разнообразия фольклорная стихия в «Ямщиках» показана богаче, чем в «Гостином дворе», где представлены только женские свадебные песни. В целом, партитура «Ямщиков» — рекордно оригинальное явление. Ни на Западе, ни в России не найти к ней никакого прообраза.
Зато чрезвычайно легко подыскивается прообраз к «Американцам» (1788), в лице итальянской «buffa» последних лет старого режима: поздний Паизиелло, Мартин, Чимароза. Так и ждешь, что действующие лица, закончив очередную арию или ансамбль, начнут изъясняться речитативом. Фомин хорошо воспроизвел общий тон либретто, непринужденно балансирующий между шутливостью и «серьезом», но довольно безучастно отнесся к заключенным в нем более глубоким музыкально-драматургическим возможностям. Из персонажей оперы один лишь Фолет получил собственный музыкальный облик: это — заправский бас-буффо, российский родич и ровесник бессмертного Лепорелло. Остальные действующие лица почти лишены индивидуальных черт. Не получил музыкального отражения и контраст между испорченными цивилизацией европейцами и вольными обитателями американских лесов и прерий. Обилие музыкальных трюизмов создает на протяжении всей партитуры «Американцев» чрезмерное однообразие языка. Выделяется более широким дыханием и энергической поступью только финал первого акта. В былые годы у нас ценили «Американцев» Фомина, как «аттестат зрелости» русской оперы XVIII века и единственный памятник, который не зазорно было сравнить с европейской оперой. Теперь же, когда новооткрытые ценности тогдашней русской оперы дают ей бесспорное право уже с конца 1770-х годов водвориться на европейском Парнасе, историческое значение «Американцев» представляется не столь уж важным.
В той же чимарозианской манере написана опера «3олотое яблоко». Помимо давно найденных оркестровых партий, в 1940 году обнаружился и кусок партитуры, содержащий финал первого акта и ознакомивший нас с утраченным текстом «Золотого яблока». Это — «героико-комическая» пьеса на мифологический сюжет. Небожители разговаривают самым обыденным языком, а главным носителем комического начала является Парид (Парис), по сценическому и интонационному обличию весьма похожий на Фолета из «Американцев».
В 1791–1792 гг. возникла музыка Фомина к мелодраме «Орфей и Евридика». Княжнин сочинил своего «Орфея» еще в 1781 году. Тогда же итальянец Торелли написал к пьесе музыку, корректную, но бесцветную. Что побудило Фомина взяться за этот старый, уже однажды озвученный текст, мы
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
