Выпуск № 3 (88) | 1941 - страница 48

тома появился сто пятьдесят лет спустя, т. е. совсем недавно — в 1939 г.¹. Продолжение мемуаров Гретри, выпущенное в 1795 г., не переведено, как не изданы у нас и его любопытные «Размышления отшельника».

Андрэ Гретри
С портрета работы Грёза

Гретри глубоко субъективен в своих мемуарах; его писательская манера очень свободна, но вполне ясна; он не стесняет ни своих чувств, ни своего остроумия, легко отступая от повествования, но не перегружает изложения и не утомляет читателя. Замечательная особенность мемуаров: по многим их частностям они могли бы казаться романтическими, но соединение этих частностей таково, что ни лирические излияния, ни импровизационное изложение не нарушают общего классического характера книги, которая принадлежит XVIII веку, хотя и предвещает XIX.

Многое в мемуарах Гретри интересно в музыкально-бытовом отношении, хотя в общем мысли в них интереснее событий.

Печальные страницы посвящены в мемуарах музыкальной юности композитора, но они говорят о том, что юный Гретри был способен на подвиги ради любимого искусства.

Когда Гретри исполнилось 18 лет и он испробовал свои силы в композиции, его мечты устремились в Италию. Он отправился туда, пешком, из Льежа в Рим, в сопровождении опытного контрабандиста.

Путешествие было фантастически тяжелым. «Но как передать мой восторг, — восклицает Гретри, — когда я впервые услышал итальянские песни!»

«Этот нежный и чувствительный голос, эти почти скорбные интонации, вызванные зноем пылающего солнца, наконец, это душевное очарование, ради которого я прошел такой длинный путь и все оставил, — я нашел все это в простой крестьянке»².

Казалось, что за тяжелым альпийским перевалом Гретри сразу обнаружил чистый родник итальянской музыки и припал к нему с жадностью, чтобы долго от него не отрываться.

В Италии кончились для Гретри годы учения. С 1767 г., когда он ставит в Женеве, а затем в Париже свои оперы, он живет сначала оперными замыслами, потом — постановками. Мемуары так и переходят от оперы к опере, словно жизнь для композитора является творчеством, а творчество — жизнью. Гретри старается сообщить о своих операх все: и найденные им детали декламации, и композиционный замысел, и оркестровые эффекты, и факты постановок, и те общие эстетические соображения, которые связаны для него с данной оперой, и даже те факты своей биографии, которые он тут же вспоминает.

Очень примечательно то, что Гретри сознательно отказывается от старой традиции XVIII в.; ему претит та чрезмерная типизация оперных средств, которая установилась в предклассический стилевой период, когда музыкальное обобщение понималось несколько отвлеченно. Для Гретри при любой типизации оперного языка существует — как для зрелого классика — лишь один, лучший вариант каждой оперной арии. «Я жалею музыкантов Италии, принужденных по четыре или по пять раз писать музыку на один и тот же оперный текст Апостоло Зено или Метастазио. С того момента, как чувство верно определило тональность, движение и характер арии, — какие еще возможны варианты? Если существуют два решения одного и того же вопроса, то одно из них исключает другое»³.

Поистине классично у Гретри его требование благородной сдержанности в искусстве. «Лучше недоиграть немного, чем переиграть. То, что не может захватить, находится в опасном соседстве с неудачей» (стр. 156).

По поводу одного, добавленного в его оперу рондо Гретри высказывается о

_________

¹ Гретри, Мемуары или очерки о музыке, т. I. Перевод, вступительная статья и комментарии П. Грачева. Музгиз. М. — Л. 1939.

² Мемуары, стр. 65.

³ Там же, стр. 224.

роли деталей в искусстве и о необходимости жертвовать ими ради целого. «Итак, бесполезная красота есть вредная красота, — заключает он. — Место, занимаемое каждой подробностью, является в искусстве великим делом. Одна природа, шутя, повсюду производит это чудо» (стр. 138). Излишне подчеркивать, что это высказывание целиком принадлежит классической эстетике.

Как и Гайдн, как и Моцарт, Гретри стремится к образности, к характерности музыкального искусства. Отвлеченный язык морали, ранее весьма распространенный в XVIII в., вызывает у него порицание. «Избегайте морали, ее образы холодны, исключая, быть может, области любви. Чувство, ирония, страсть, даже однообразие, когда оно характерно, — все доступно музыке, за исключением плохих стихов» (стр. 150).

Один из самых индивидуальных композиторов XVIII в., Гретри отстаивает и в своих мемуарах индивидуальную творческую манеру, которая по его мнению является признаком «самого законченного артиста». При этом Гретри в равной степени смело и разумно обосновывает право творческого новаторства.

Многие мысли Гретри свежи и сейчас. Некоторые из них высказаны в форме поразительно-метких афоризмов. Так, оценка XVIII столетия таит за своим лукавством настоящую мудрость. «Чего же недостает этому XVIII веку, чтобы сделаться, возможно, самым прекрасным из всех веков? — спрашивает Гретри. — Этому веку просвещения, в котором замечательные во всех областях люди умеют лучше, чем когда-либо, обобщать и анализировать все человеческие творения, пользуясь ими и устраняя их недостатки и предрассудки? Чего ему недостает? — спрашиваю я. Одной единственной вещи. Пусть каждый мыслящий человек скажет: «Я никогда не скрою правды, которую почувствовал в глубине сердца» (стр. 117). Так Гретри упрекает свое столетие в недостатке искренности. В сущности искусство великих венских классиков тоже как бы направляет этот упрек по адресу XVIII в. Но призывы Гретри к искренности, к правде чувства и природы сродни не только классикам, они, как и некоторые его оперные образы, близки к ранне-романтическим настроениям.

Русскому переводу мемуаров Гретри предпослана большая статья переводчика и комментатора — П. Грачева. Статья эта стремится обнять многое и захватывает вопросы театра, театральной культуры, театрального быта, говорит о композиторах ярмарочных театров, о театральных деятелях вообще (главным образом о либреттистах Гретри — Мармонтеле и Седэне). Изобилие разнообразного, несколько пестрого фактического материала ведет к тому, что статья скорее образует общий фон для Гретри, чем дает руководящую мысль для понимания его творчества и его эстетики. Так, историко-стилистическое место Гретри как художника XVIII в., связи его с основными музыкальными направлениями эпохи, к сожалению, в статье П. Грачева не определены. При чтении статьи мы даже забываем, что Гретри жил в одно время с Гайдном, Моцартом, что его искусство и его эстетика в широкой исторической перспективе имеют отношение и к этим именам... Характерная в этой связи деталь: П. Грачев говорит о «новой, разомкнутой музыкальной форме» у Гретри, о «преодолении ограниченности куплетных построений»; остается забытой здесь такая симптоматическая стилевая тенденция Гретри, как его тяга к сонатным закономерностям в большинстве крупных ариозных номеров.

Вообще, рядом с яркой фактологией театральной культуры, занявшей главное место в статье, страницы, посвященные собственно музыке, вышли гораздо менее удачными. Местами кажется, что музыке становится просто тесно. Вот что сказано об артистке Фавар: «Она реформировала театральный костюм и впервые, изображая крестьянку, вышла на сцену с гладко причесанными и ненапудренными волосами. Кроме того, она славилась своим выразительным пением» (стр. 10). Это «кроме того» звучит здесь нехорошо.

Вскользь и довольно невнятно упоминается в статье о романтических элементах творчества Гретри: «Взволнованная мелодика, заключающая в себе crescendo и diminuendo, неприготовленные задержания, находки в области оркестрового колорита, — вот что заставляет говорить о Гретри как о предтече романтизма» (стр. 18). Оставив в стороне синтаксическую неясность фразы (что именно заключает в себе мелодика?), отметим ее историко-музыкальную наивность: «неприготовленные задержания» (которым данный контекст придает чрезмерный «вес») имели старую историю задолго до Гретри.

Впрочем, все отмеченные неловкости вводной статьи не умаляют значения самого издания. Остается только спросить Музгиз, когда будет издано продолжение мемуаров Гретри? Неужели вслед за выпуском I тома должно будет пройти шесть лет, — как прошло в XVIII веке!

Т. Ливанова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Андрэ ГретриС портрета работы Грёза

Т. Ливанова

Содержание

Андрэ Гретри
С портрета работы Грёза