Выпуск № 9 (82) | 1940 - страница 12

Прим. 21

Опера «Семен Котко» — это необычайно поучительная для композиторов, всесторонняя «лаборатория» оперного речитатива. Прокофьев применяет здесь самые различные оттенки вокально-декламационного выражения — начиная от плавно-напевного ариозо¹ и кончая буднично-бытовым Sprechstimme (ритмованной прозой). Иногда трудно бывает уследить за тем, как близкий к бытовой речи речитатив-говорок незаметно переходит в Sprechstimme — и обратно. На примере партии Ткаченко легко удостовериться, сколь убедительным бывает оперный речитатив у Прокофьева, когда автор верно чувствует характер своего героя. В некоторых моментах оперы речитатив поднимается до очень плавной и завершенной мелодической линии, нисколько не страдающей от отсутствия стихотворного текста. Таковы, например, первые фразы Семена в начале 1-й картины (см. прим. 22) или же упомянутые выше реплики Ткаченко (примеры 4, 5), Семена и Софьи (примеры 7, 8), Любочки (примеры 9, 10) и другие. Лейтмотивный тематический материал становится здесь живой, органически развертывающейся вокально-декламационной линией (лейтмотивизм, стоящий ближе к принципам Мусоргского, — вспомним тему Самозванца в «Борисе», — чем к сугубо-симфоническим лейтмотивным приемам Вагнера). Подчиненное место в опере занимает речитатив гротескного плана, построенный на искажении или нарочитом акцентировании той или иной интонации (приемы, использованные Прокофьевым еще в «Игроке» и в некоторых романсах). Любопытно проследить, как осторожно пользуется Прокофьев этими приемами, достаточно заезженными в новейших модернистских операх 20-х годов; гротескная интонация применяется отнюдь не ради любования ею, а скорее как отдельный острый штрих, как характеристическая деталь, остроумно оттеняющая тот или иной момент в тексте. Вот Семен рассказывает о том, как ловкач Ткаченко, хитро разыграв «раскаяние», выплакал себе освобождение из-под ареста; притворные слезы старого фельдфебеля изобража-

_________

¹ В форме более или менее завершенного ариозо построены: монолог Семена в середине III акта, песня Фроси в I акте, рассказ Фроси во 2-й картине IV акта и др.

Прим. 22

ются слегка окарикатуренными интонациями русского народного причета:

Прим. 23

Вот тот же Ткаченко со злой иронией передразнивает Софью, упрямо мечтающую о женихе; речитатив Ткаченко подвергается смешным шаржированным искажениям, несколько напоминающим дурацкую колоратуру Бекмессера в «Мейстерзингерах»:

Прим. 24

Не всегда однако прокофьевский речитатив оказывается достаточно естественным и реальным; когда либретто пестрит излишними бытовыми подробностями, перегружено обилием разговорных деталей¹, никак не

_________

¹ Обязательно ли в оперном тексте употребление таких сугубых прозаизмов, как, скажем, фраза Работника во II акте: «Никанор Васильевич, Орлик сбил себе холку», или как прощальная фраза Ременюка в I акте: «Дай пять, будет десять». Получается ненужное обеднение оперного текста, затрудняющее возможность его музыкального воплощения и заставляющее композитора загромождать оперу разговорной прозой.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 21

Прим. 22

Прим. 23

Прим. 24

Содержание