Выпуск № 2 (8) | 1934 - страница 26

дикая, темпераментная (текст для нее написал Ферран — закадычный друг Берлиоза). Хор поддерживает ее энергичными строфами. Возбужденный их экспрессией, экзальтированный художник хватает саблю, карабин, но образ возлюбленной охлаждает его воинственный пыл и возвращает к грустным мыслям.

Настойчивая фантазия снова воскрешает в нем иные картины, полные любви и счастья. Ему чудится, что он находится вдвоем с любимой, рука с рукой. Лирический тенор (как бы голос самого Лелио) поет за занавесом «Гимн счастья» с аккомпанементом струнных и арф.

Вступает Лелио.

«О, почему я не могу тебя встретить, моя Джульетта, моя Офелия! Как взывает к тебе мое сердце!»

Мисс Смитсон вздрогнула: сомнений больше нет, это относится к ней.

Бокаж вложил всю силу чувства, весь огонь своего темперамента в эти слова.

«Почему не могу я поднести давно желанного кубка Радости к своим устам и насладиться истинной любовью?».

Он не забыл ее, этот экзальтированный художник, он все еще любит ее.

Лелио мечтает о том, чтобы «осенним вечером, убаюканный северным ветром, среди дикого вереска, задремать у нее на руках, в нирване последнего сна...».

«Около дуба верный друг, свидетель нашего счастья, нам приготовит могилу, повесит арфу в его ветвях, и ветер будет ласкать ее струны...».

Воспоминания о последнем гимне счастья меняет очертание мелодий, наполняет их слезами, превращает в похоронную песню. Он грезит «о временах небытия, — забвения, — любви».

Голос актера звучал заражающей экспрессией. Ей, Генриетте, композитор делает публичное признание. Зрительный зал закружился в синеве ее глаз, она ничего больше не слышала. Звуки «Эоловых арф», словно подвешенных в листве дерев, убаюкивали ее. Колебания воздуха доносили отзвуки песни без темы, без мелодии — какие-то обрывки далекой музыки, прерываемой порывами ветра. Эти «Эоловы арфы» — чудо оркестровки.

Музыка пробуждает у Лелио желание жить. Он отбрасывает свои унылые фантазии и возвращается к искусству — своему старому товарищу.

«О, музыка, верная и чистая властительница моя! Твой друг, твой любовник взывает к тебе о помощи. Приди, приди, распространи свои очарования, прими меня, укрой в своих волшебных грезах! Возьми меня, опьяни меня, будь другом моим, трогательным, простым, гордым, богатым, благородным и прекрасным. Приди, приди, я весь принадлежу тебе!...».

Он отбрасывает прочь раздумья. К действию! Он отклоняет все мрачные мотивы. Начатую фантазию на «Бурю» Шекспира он должен довести до конца! Подобно тому, как Проспер усмиряет разбушевавшиеся стихии, так и музыка приводит в гармонию все смятение его чувств!..

Лелио слышит — собрались его ученики. Раздвигается занавес, и виден оркестр и хор. Лелио определяет место для двух роялей, чтобы они не мешали дирижеру, обращается к оркестру, потом к хору, с замечаниями и указаниями и дает знак к началу фантазии «Буря».

Генриетта узнает знакомые слова, музыкальная тематика ей близка, понятна, она так часто и с таким триумфом играла Ариэля.

Качка корабля, порывы и свист ветра. Колебания струнных и большой барабан прекрасно передают удары валов о борт корабля. Тема Калибана проходит в оригинальных прихрамывающих ритмах басов. Тема любви к Миранде волнует Генриетту задушевностью зова: «Miranda! Miranda! Vien’chi t’e destinato sposo, conoscerai l’amore...». Финал своею силою и широтой, своим ликованьем, заставляет примириться с экстравагантностями этого неукротимого композитора.

Лелио прощается с друзьями, оркестр и хор снова задернуты занавесью. Он остается один, взволнованный и усталый от пережитых настроений. И вдруг вдали звучит основной лейтмотив «Фантастической симфонии» — тема возлюбленной, которая так долго, как мучительная навязчивая идея, преследовала его воображение. «Еще!» — восклицает Лелио. «Еще и навсегда!» Мелодия в мягких и спокойных звучаниях струнных нежно угасает.

Мисс Смитсон вернулась домой ошеломленная...

Она разрешила представить ей молодого композитора. Завязалось знакомство.

Ее дела шли все хуже. Во время хлопот о своем бенефисе, выходя однажды из кареты, она оступилась и сломала себе ногу. Этот случай решил судьбу двух артистов. Берлиоз ухаживал за ней, как за ребенком. Он взял

на себя заботы о ней и об ее делах, выхлопотал для нее тысячу франков в кассе поощрения искусств, организовал бенефисный вечер, в котором приняли участие Шуман и Лист. Он оплатил ее наиболее важные долги. Он посещал ее ежедневно.

Обе семьи протестовали против брака. Генриетта была старше Берлиоза на два или три года. Она получала из Лондона письма с предостережениями, Берлиоза называли эпилептиком.

Он не переставал хлопотать и в то же время много работал.

Он принял участие в организации летнего концерта в Тюильри на открытом воздухе, где должен был исполняться его «Героический хор», посвященный греческой революции, во время которой погиб Байрон.

3 октября они повенчались. На свадьбе присутствовал Лист, их новый друг, так же, как и Берлиоз, проникнутый в те дни романтикой свободолюбивых мечтаний. Он часто посещал их после брака и написал прекрасное переложение «Фантастической симфонии» для фортепиано.

Занялись дни беспредельного счастья.

«Лелио» закончил свою миссию. Но целый ряд последствий этого концерта, столь знаменательного в жизни Берлиоза, еще не завершился. В течение 30 или 40 лет он будет чувствовать его жестокие результаты.

Фетис, так тяжко оскорбленный композитором, не простил ему своего публичного позора. Он стал злейшим непримиримым врагом экспансивного защитника Бетховена. Журнальная склока, интриги, открытые и замаскированные нападки будут отныне часто отравлять жизнь Берлиоза.

Вскоре же посыпался на него ряд жесточайших неудач. Мисс Смитсон сделала несколько попыток выступить на сцене, но потерпела полное фиаско. Ее долги, неблагоустроенное положение композитора приносили много невзгод. Бывали периоды острой нужды, доходившей временами до нищеты. «Фантастическая симфония» сыграла свою новую роль — она привела на жизненный путь Берлиоза неожиданную фигуру — гениального скрипача Паганини, экстравагантной выходкой выручившего композитора в минуту наиболее катастрофического положения. Два раза появлялся он в жизни Берлиоза. 22 декабря 1833 года, после исполнения «Фантастической симфонии», Берлиоз уходил из опустевшего театра к себе домой. Посреди зрительного зала стоял человек громадного роста с длинными волосами, с диким взглядом, с бледным уродливым лицом. Это был Паганини. Он пожал руку композитору и приветствовал его. Вскоре он предложил Берлиозу написать для него концерт для альта, драгоценнейшего инструмента работы Страдивари. Берлиоз согласился, но первые наброски не вполне удовлетворили Паганини, и вскоре он должен был спешно уехать из-за начавшейся болезни горла.

Через пять леть (16 декабря 1838 года), когда Берлиоз, больной, усталый сидел у себя в уборной после концерта, вошел Паганини с маленьким сыном. Он поставил сына на стул и на ухо сказал ему несколько слов. В то время он уже потерял голос из-за горловой болезни, сведшей его в могилу, и только сын умел еще разбираться по движениям губ, о чем говорит отец. Он говорил о музыке Берлиоза, которая так потрясла его, что он готов на колениях благодарить его. Заметив недоверие Берлиоза, он взял его за руку, вывел на сцену и на глазах многих музыкантов, остававшихся еще в театре, встал перед ним на колени и поцеловал его руку. Через два дня он прислал ему в подарок чек в контору Ротшильда на 20 тысяч франков.

Этот подарок только временно выручил Берлиоза. На протяжении всей своей жизни он оставался непризнанным как композитор, зарабатывая свой хлеб профессией дирижера, скитаясь по разным городам и странам.

Такими страданиями завоеванное личное счастье также оборвалось. Генриетта скончалась. Ему пришлось пережить утрату горячо любимого сына. Он стал затравленным, издерганным, ожесточенным человеком.

«Лелио» при жизни его больше не исполнялся. Созданный в порыве могучего эмоционального взлета, в дни полной внутренней растворенности, под ласкающим небом Италии, под зноем южного солнца, «Лелио» прозвучал в дни расцветающей, хотя и нерасцветшей славы, пробудив своею страстностью ответное чувство у любимого существа. Этот «Эпизод из жизни артиста» принадлежит самому острому и самому счастливому периоду жизни композитора, романтика и мечтателя...

«Лелио» больше не повторялся.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание