ковского лишь в зависимости от использования композитором народных русских тем, мы должны противопоставить тщательное научное изучение национальной основы творчества и музыкального языка Чайковского.

Однако в самые последние годы, в противоположность мнению Стасова, у нас возникла другая крайность: ненужная антиисторическая тенденция — преувеличивать роль народно-песенных элементов в творчестве Чайковского. В подобных «аллилуйных прославлениях», причесывающих всех русских классиков под одну общую гребенку «простоты, народности и оптимизма», подчас затушевывается очень характерное качество музыки Чайковского — ее глубоко трагическое звучание.

Наиболее яркие, мятежные человеческие образы, созданные воображением великого композитора, наполнены не только острой борьбой, но и неудовлетворенностью, порою вырастающей во всепоглощающий трагизм. В этих образах чувствуемся жгучий порыв, неудержимое стремление к лучшей и светлой жизни. Пессимизм и скорбность, характерные для многих сочинений Чайковского, отражают по существу его страстную жажду счастья, мучительно-острую тоску по лучшему будущему.

Этого не почувствовали ни противники Чайковского, услышавшие в его музыке «стоны умирающего дворянства», ни его не в меру услужливые «друзья», пытающиеся представить его как «стопроцентного оптимиста».

Горячая любовь к жизни, к людям была чрезвычайно свойственна творческой личности Чайковского. Только благодаря этой любви он мог создавать свои великие творения.

Неравная борьба с «судьбой» и роковой неотвратимостью, о которой так часто говорил Чайковский и которая нашла свое символическое выражение в ряде его выдающихся произведений (вплоть до «Пиковой дамы» и 6-й симфонии), — объективно означала трагический протест художника против удушливой атмосферы, царившей в России в течение последних десятилетий прошлого века. Чайковский — художник осознал это острее и глубже, нежели Чайковский — политический мыслитель.

Советский народ чтит в Петре Ильиче Чайковском своего выдающегося народного художника, чье творчество всегда было наполнено страстным призывом к лучшей жизни, а главное — пламенной любовью к своему народу, к своей стране.

100-летие со дня рождения Чайковского еще сильнее упрочит эту подлинно всенародную любовь к великому русскому музыканту.

Л. Данилевич

О симфонизме Чайковского

В симфоническом творчестве Чайковского с особенной силой проявилось характерное для русской музыкальной культуры XIX в. стремление к синтезу достижений романтизма и классицизма. Вот почему безоговорочное причисление Чайковского к романтикам — неверно. Творчество его романтично по своему эмоциональному содержанию, по характеру музыкального языка. Но приемы симфонического развития и формообразования Чайковский унаследовал от Бетховена. Отсюда подлинная, внутренняя диалектичность его музыкального мышления, отсюда то сочетание целостности формы с динамичностью тематической разработки, которое мы наблюдаем во всех значительных произведениях великого русского симфониста.

Чайковский явился первым и крупнейшим представителем психологического реализма в русской симфонической музыке. Симфонизм Чайковского — новая, исключительно важная линия развития русского симфонического искусства, линия, которую условно можно было бы назвать психологической. «Психологизмом» содержание творчества Чайковского, конечно, не исчерпывается: в своих сочинениях Чайковский предстает перед нами то как жанрист, то как тончайший лирик, то как музыкальный живописец природы. Но основное его значение в том, что он был величайшим музыкантом-психологом, проникающим в самую глубину человеческой души.

Очень показательны в этом отношении программные сочинения Чайковского. Правда, в них есть разделы, носящие чисто изобразительный характер. Таковы картины моря в «Буре» или же оргия в подземных чертогах Аримана — в «Манфреде». Но не это является для Чайковского основным. В «Буре» на первом плане не пейзаж, не картины моря, а пламенная любовь Фернандо и Миранды. Наиболее удачна в «Манфреде» — первая часть, рассказывающая о герое и его душевных переживаниях.

Чайковский жил и творил в те годы, когда психологический реализм стал одним из важнейших путей развития всего русского искусства. Стремление к возможно более полному и яркому отображению духовной жизни человека сказалось во многих произведениях выдающихся русских художников 2-й половины XIX в. С особой силой это стремление проявилось, конечно, в литературе. Уже в 50-х и 60-х гг. получает широкое развитие жанр так называемого психологического романа, сыгравший в русской литературе исключительно важную роль. Об этом говорят романы Тургенева, Гончарова, несколько позже — романы Достоевского и Толстого. Черты глубокого психологизма характерны и для романа исторического («Война и мир»).

Одновременно с развитием «психологического» романа широко культивируется жанр психологической новеллы (рассказы Чехова, Гаршина, Короленко). В области драматургии можно указать на пьесы Чехова, а также на некоторые пьесы Льва Толстого («Живой труп»), Алексея Толстого («Царь Федор Иоаннович») и т. д.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Л. Данилевич

О симфонизме Чайковского

Содержание