Выпуск № 8 (71) | 1939 - страница 29

забудем никогда этого, — воскликнул он в заключение, — слова «неблагодарность» нет в русском языке».

Высокий уровень музыкально-критической мысли Одоевского обусловливался не только глубиной и солидностью его научных исследований в области русской песни, церковной музыки, не только разносторонностью его знаний. Одоевский был настоящей творческой натурой и отнюдь не узким кабинетным ученым.

О композиторской деятельности Одоевского всегда привычно говорилось как о случайном увлечении завзятого «аматера» (т. е. любителя), грешившего столь невинной слабостью. И эта сторона его деятельности никогда не встречала серьезного внимания. А это жаль, так как беглое ознакомление с его немногими творческими опытами способно внушить к ним живой интерес. Правда, сочинения Одоевского далеко не многочисленны и, помимо всего, однообразны по причине преобладающего влечения их автора
к полифоническим жанрам. Но эти полифонические произведения изобличают руку мастера. Не случайно они вызывали подлинное восхищение современников. Одоевский не раз поражал своей способностью «импровизировать канон с весьма контрапунктическими штуками». Это мастерство сочеталось со способностью к замечательному чтению нот. «Никакая партитура меня не пугает и всякая удобно ложится под пальцами» — признание, вырвавшееся у скромного и всегда строгого к себе Одоевского в письме к Глинке¹.

С переселением в Москву (в 1861 г.), которую Одоевский предпочитал Петербургу «с лимонной коркой вместо солнца», началась особенно плодотворная жизнь. С первых же дней. Одоевский сближается с Н. Г. Рубинштейном, оказывая деятельности его энергичную помощь. Одоевский участвует в организации Московской консерватории, на открытии которой выступил с речыо «Об изучении русской музыки не только как искусства, но и как науки», отдается изучению древнерусской музыки, читает лекции, увлекается изобретением (в последние годы он изобрел энгармонический клавесин²). Ранее Одоевский построил орган особой конструкции, названный им «Себастионом», в честь любимого И. С. Баха.

Уже на склоне лет Одоевский заметил и вполне оценил дарование Чайковского, только начинавшего свой творческий путь. Чайковский всегда помнил первые отеческие поощрения Одоевского.

«Это одна из самых светлых личностей, с которыми меня сталкивала судьба. Он был олицетворением сердечной доброты, соединенной с огромным умом и всеобъемлющими знаниями, между прочим и музыки». «За четыре дня до смерти он был на концерте..., где исполнялась моя оркестровая фантазия «Фатум» — очень слабая вещь. С каким благодушием он сообщил мне
свои замечания в антракте! В консерватории хранятся тарелки, подаренные мне и им самим где-то отысканные. Он находил, что я обладаю умением кстати употреблять этот инструмент, но был недоволен самим инструментом. И вот чудный старичок пошел бродить по Москве отыскивать тарелки, которые и прислал мне при прелестном, хранящемся у меня, письме»³.

Предисловие к изданной в 1868 г. «Музыкальной грамоте для немузыкантов» неутомимый труженик, предчувствуя приближение смерти, завершает

_________

¹«Он (Одоевский. — Г. Б.) был ученый музыкант и в игре превосходил меня значительно. Бахова музыка была ему как своя. На Фильдов лад играл он превосходно, прямо читая ноты»… (В. Ленц).

²Хранящийся в Музее им. Н. Рубинштейна при Московской консерватории.

³Письмо к Н. Ф. Мекк от 2/14 декабря 1878 г.

скорбными заключительными строками: «Минуют эти дни… Рано или поздно в мир общей музыки, этого достояния всего человечества вольется струя, неподозреваемая еще Западом, струя русской музыки. Мне не дожить до такой эпохи. Передаю работу — новому поколению».

Смерть застигла Одоевского 11 марта (н. ст.) 1869 г., во время забот, связанных с организацией в Москве съезда археологов (он был одним из учредителей Археологического, а также Географического обществ). Один из листков дневника Одоевского заключает в себе знаменательное признание: «Обращаясь на жизнь протекшую, вижу, что довольно-таки дел пошло с моей легкой руки, не считая неудавшихся. Я первый наложил руку на схоластизм и выговорил значение России в мире, чем теперь пробавляются многие; много изданий пошло с моей подпоркой. Право-таки двадцать лет жизни прошли недаром, прежней деятельности не считаю».

«Все, что выстрадано было тобою, все, что взято с боя, с другими и самим собою, все это не пролило ни капли внешней утехи в твою труженическую жизнь».

Лучшие критические работы Одоевского следовало бы сейчас вспомнить и издать. Во многих из них запечатлена не только глубокая мысль первого русского музыкального критика, но и замечательная борьба за русское музыкальное искусство и высокие принципы реализма, демократизма и народности.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание