отходит на второй план» — заключается в… насыщении симфонии народным мелосом (стр. 18)! Выходит, что величие Чайковского заключается в… разрыве с «объективизмом» русской музыки, то есть, в конечном итоге, в отходе от народной песни! Подобные ляпсусы сильно снижают ценность работы Малкова.

Очень слаба брошюра об оратории «Иуда Маккавей». Авторы (В. Бакеева и А. Котляревский) умудрились ничего не сказать об идейной сущности и глубоком демократизме генделевских ораторий. Ничего не сказано и о самом жанре оратории, кроме следующей фразы: «Повествовательный характер изложения, свойственный ораториальному жанру, делает невозможной постановку ораторий на сцене подобно опере, хотя большинство музыкальных форм, составляющих ораторию, создано именно оперой» (стр. 7). Эта фраза дает достаточно яркое представление и о языке всей брошюры. Характеристика гениальной музыки генделевской оратории занимает всего четыре странички и отличается крайней поверхностностью. Непонятны побуждения, по которым Ленинградская филармония отметила постановку «Иуды Маккавея» выпуском подобного путеводителя.

Недостаток большинства брошюр — многочисленные небрежности литературного стиля. Вот несколько примеров: «Бородин возвращается в Россию сильно выросшим не только в кругозоре ученого-химика, но и в сфере музыкальных знаний»… «Как бы тяжело опираясь на ферматы оркестра, тема эта придает музыке первой части массивно грузный характер»… «Борьба на почве чуждой англичанам итальянской оперы принесла Генделю больше поражений, чем побед». Довольно часты опечатки. Все это заставляет требовать большей тщательности редакторской и корректорской работы.

Нотные примеры, в большинстве случаев, отпечатаны небрежно. Небрежность эта доходит до того, что например, в брошюре, посвященной 2-й симфонии Бородина, один пример напечатан… без ключа (стр. 24)! Читатель должен разгадывать этот «ребус». Правда, разгадка облегчается ремаркой — «гобой». Но едва ли это может служить оправданием.

Много лучшего заставляет желать и внешнее оформление книжек. Портреты, помещаемые на обложках, не всегда удачны. Высока и цена брошюр — от рубля до двух рублей. Книжки, рассчитанные на массового посетителя концертов, должны быть дешевы.

Филармонии надо принять меры к устранению этих недочетов в самом ближайшем будущем.

Халтура вместо популяризации

К циклу тематических концертов — «Жизнь и творчество выдающихся композиторов и писателей» — Одесская филармония выпускает специальные брошюры-либретто. Автор большинства этих брошюр — некий Л. Розен.

Л. Розен необычно плодовит и «универсален». Он пишет об общеизвестных деятелях, композиторах, писателях. На обложках его брошюр встречаются имена Пушкина, Чайковского, Бетховена, Шуберта, Шумана и многих других. Такую универсальность, конечно, надо было бы приветствовать, если бы за нею скрывались обширные и глубокие знания пишущего. Но, к сожалению, этого-то как раз и недостает «универсальному» автору. Написанные им либретто — это собрание штампованных фраз, неуклюжих и неграмотных. Бесполезно тратить время на поиски в них живой мысли, обобщающих выводов. Если Л. Розен пишет о Пушкине, то он обязательно отметит, что «популярность

Пушкина в наши дни грандиозна»… Или — что «творения великого поэта так грандиозно воплощены в музыкальном искусстве…»

По такому же «грандиозному» трафарету говорится о Чайковском: «Композитор владел грандиозным умением потрясать…» Пытаясь, например, дать оценку творчеству Чайковского, автор на первой странице либретто пишет: «Глубокий реализм творчества Чайковского, неисчерпаемый родник безгранично искренней мелодичности его произведений и их понятность, доступность в соединении с красочной выразительностью — все это является прямым пояснением той безусловной народности, которая лежит в основе каждого творения великого русского композитора…»

Не будем уже говорить о том, как трудно выловить какой-либо смысл в этом «потрясающем» нагромождении слов. Скажем другое: правильно указывая на реализм и народность творчества Чайковского, автор через несколько страниц дает уже совершенно иную характеристику: «Взволнованно-искреннее творчество Чайковского не носит характера упадничества (?!), нытья, сплошной элегичности. Глубокая внутренняя раздвоенность, полная противоречий, насыщенная (?) борьбой, характерна и для эпохи
композитора, и для его жизни, и для его творчества» (стр. 10). Не говорит ли вся эта чепуха о «раздвоенности» и путанице у самого либреттиста?

И эта мешанина, приправленная «бойкими» фразками вроде того, что Чайковский «владел также замечательным умением писать для улыбки слушателя, для его радости, для его бодрости…» (стр. 9) — выдается за популяризацию творчества Чайковского…

Не повезло и западным композиторам. В либретто о Шуберте Л. Розен дает вначале следующую характеристику романтизма: «В первые же годы второго десятилетия XIX века музыкальное искусство приобрело основные черты романтического движения —
неудовлетворенность окружающей действительностью, пассивность, упадок сил… К числу ранних немецких романтиков необходимо отнести замечательного композитора начала XIX столетия, Франца Шуберта» (стр. 8).

На стр. 10-й читаем: «Именно эта непосредственная музыкальная простота нескрываемой искренности, полная мечтательности, глубокого очарования природой, любовью к фантастике, и составляет основу идеологии романтиков, к числу которых следует отнести Шуберта…».

Оставим и на этот раз на совести автора все стилистические красоты его опуса. Но — что же такое романтизм и творчество одного из ярких композиторов-романтиков в толковании Розена?

В своих брошюрах Л. Розен говорит немало слов любви и уважения к великим мастерам прошлого. Однако, его собственные «творения» говорят о другом: — спекулируя на действительной любви широкого слушателя к великим композиторам, Л. Розен выпускает халтурные, недоброкачественные брошюрки — при явном попустительстве ответственного редактора Я. Я. Полянского и руководства Одесской филармонии.

А. Чонгар

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Халтура вместо популяризации

А. Чонгар

Содержание