Выпуск № 3 (66) | 1939 - страница 49

Любил Шевченко и другую песню — о смерти чумака в дороге: «Ой, сидить пугач в степу на могилi...», вариант которой в его записи помещен и в сборнике Рудченко (стр. 143).

Самый образ филина, сидящего на степном кургане, использовал Шевченко в своей поэме «Хустина»:

Ой застогнав сивий пугач
В степу на могилi;
Зажурились чумаченьки,
Тяжко зажурились...

Вспоминает он эту песню и в поэме «Катерина» (1838 г.):

Iдуть шляхом чумаченьки,
Пугача спiвають...

Привожу здесь вариант песни. Слова и мелодия переняты у Шевченко — после возвращения его из ссылки — А. Г. Ревуцким, певцом итальянской оперы в Петербурге:

Прим. 4

Ой, сидить пугач в степу на могилi
Та все «Пугу!» та й «Пугу!»
Гей, поспiшайте, вражi чумаченьки,
Зимувати на Лугу!
Ой, котоpii та й поспiшали,
То тi в Лузi зимували,
Гей, котоpii пили та гуляли,
То тi в степу пропадали.
Ой, сидить пугач в степу на могилi
Та й на вiтер надувся,
Гей, лежить чумак на середнiм возi
Та вже й лиха здобувся.
«Ой, як би ж я знав, що тут менi помирати,
Свому б роду вклонився,
Гей, вийшов би я на той битий шляшок, Слiзоньками облився.
Ой, ви чумаченьки, ой, ви молоденьки,
Та все хлопцi ви вгоижi,
Гей, побудуйте менi молодому
Домовину з рогожi!
Як буде котрий, милее браття,

Та й у нашiй сторононьцi,
Гей, поклонiться старим отцю-неньцi.
Та ще й тiй дiвчиноньцi!¹

В русской повести «Близнецы» и в письме к С. Артемовскому (15 июля 1853) Шевченко приводит строфу из чумацкой песни «Ой, iшoв чумак з Дону...»:

Доле моя, доле,
Чом ти не такая.
Як доля чужая?²

Эту же песню Шевченко использовал в своем стихотворении «Хустина», о котором уже упоминалось раньше:

Доле моя, доле!
Чом ти не такая,
Як iнша чужая?
Чи я п’ю, гуляю,
Чи сили не маю...

Можно сказать, что Шевченко так хорошо усвоил характер и образы чумацкой песни, что сам мог создавать песни, подобные народным — чумацким. Одним из таких прекрасных образцов его творчества можно считать песню «Ой, не п’ються пива меди...» (Кос-Арал, 1848 г.). Вообще же поэзия Шевченко настолько близка народной песне, что иногда бывает трудно сказать, где у Шевченко кончается народное и начинается свое, индивидуальное...

К чумацким песням принадлежит и одна из любимых песен поэта: «У Kи∈вi на ринку...». Это, собственно, баллада, в которой излагается народное поверье о происхождении цветка Viola tricolor — «анютины глазки» («Иван-да-Марья»). Запись этой песни находим в альбоме Шевченко 1846 г. Е. И. Красковская, жена киевского педагога, переняла песню от Шевченко, а от нее уже записал — и слова и мелодию — Н. Лисенко. Привожу песню в его записи (сборник II, № 18):

_________

¹См. варианты текста у Чубинского: «Труды», т. V, стр. 1046 (№ 172) и стр. 1058 (№ 184); текста и мелодии (3 Киiвщини) у Лисенко — Сборник 1 (№ 14); самой мелодии у К. Квитки — «Украiнськi народнi мелодii» (№ 322).

² По поводу этой песни имеется очень интересное высказывание Н. А. Добролюбова, которое прекрасно подчеркивает, по моему мнению, социальную глубину и заостренность вкусов Шевченко. Приветствуя появление сборника «Южно-русские песни» (Киев, 1857), Н. Добролюбов писал: «Многие из малороссийских песен по своей грустной прелести, по тонкости и нежности сердечных ощущений, в них выражаемых, а нередко по оригинальной смелости мысли, производят сильное впечатление и на великорусса. В образец последнего не можем не выписать здесь следующих стихов:

Доле ж моя, доле! Чом ти не такая,
Ой, чом не такая, як доля чужая?
Що люди не роблять, та в жупанах ходять,
А я роблю, дбаю, i свити не маю;
Що люди гуляють i розкошi мають,
А я роблю, дбаю, нiчого не маю...

(Полное собрание сочинений под ред. П. Лебедева-Полянского. ГИХЛ, т. I стр. 434 — «Рецензии 1857–1858 гг.»).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 4

Содержание