Выпуск № 9 (61) | 1938 - страница 15

результатом глубокого противоречия между «идеальной», т. е. высоко- принципиальной художественной критикой, которой жаждал, к которой стремился каждый подлинный композитор, и тем — прочно бытовавшим в буржуазно-дворянской музыкальной жизни — банальным, беспринципным, часто грубо невежественным «критиканством», которое заполняло массовую бульварную печать, выдвигая и восхваляя сплошь и рядом посредственности и принимая в штыки всякое новое, свежее слово в области музыкального творчества.

Для того чтобы противостоять, противоборствовать косной силе рутинных традиций «критикующих мещан» — недостаточно было одного таланта. Здесь требовались поистине гераклово мужество, смелость, прямота, неутомимая энергия. Но и она в конце концов иссякала в болотной атмосфере лжи, продажных мнений, грубой лести и пошлого издевательства.

Многие талантливые композиторы и критики, русские и западные, испытали это на личном печальном опыте.

«...Я думал — о, святая простота! — скажете вы, — писал некогда Франц Лист, — что правду можно и должно говорить всегда и что никогда, ни при каких обстоятельствах, какими бы ничтожными они ни казались, художник не должен предавать свою мысль ради осторожного расчета и личных интересов. Опыт просветил меня, но он не пойдет мне впрок...»¹.

Увы — молодой Лист, как и многие его соратники по искусству, переоценил свои силы: «Опыт просветил его и... пошел впрок». Впоследствии Лист весьма «осторожно» высказывал свои критические суждения. Смелость и прямота непосредственных высказываний сменились скептическими мудрствованиями «осторожного расчета». А ведь когда-то сам Лист писал, что «любит истину гораздо больше самого себя»; именно он утверждал, что «существует такой вид философской критики произведений искусства, которую никто не может осуществить лучше, чем сам художник».

Правда, за художником осталось право философско-критических высказываний, но они далеко не всегда имели определяющее значение действенной, боевой критики. А ученые музыканты, создавшие ценную во многих отношениях музыковедческую литературу, также, в сущности, отмежевались от непосредственной, живой — боевой музыкальной критики. Объектом их подробных, «изыскательных» трудов являлось — в подавляющем большинстве случаев — уже «признанное» музыкальное наследство.

Отсюда, собственно говоря, и ведет свое начало пресловутое деление на «серьезную» музыковедческую науку и музыкальную критику, понимаемую, очевидно, как своего рода «легкий жанр»! Отсюда же в значительной мере и скептическое пренебрежение со стороны композиторов и «музыковедов» к музыкальной критике, отсюда всяческие «теории неполноценности» музыкальной критики и даже требования со стороны самих критиков... скидки на эту самую «неполноценность»!

А если поверить мудрствованиям некоторых современных музыковедов, то нужно сейчас вообще «отложить» проблему боевой критики, ибо критика, видите ли, является «функцией музыковедения» и — пока

__________

¹ Ф. Лист. Письма баккалавра музыки.

ученые теоретики-музыканты не разрешат все сложнейшие вопросы — критика будет... беспочвенной! Жалкие, тщедушные теории! Жалкие, беспомощные попытки оправдать «объективными причинами» отставание нашей музыкальной критики от быстро и бурно растущей советской культуры! Такие, с позволения сказать, — «теории», разумеется, ничего, кроме вреда, делу развития действенной живой музыкальной критики принести не могут.

Мы не можем и не должны забывать о таких гигантах музыкально-критической мысли, как например Берлиоз, Стасов, Серов. Преодолевая труднейшие условия жизненного существования, в тяжелой обстановке повседневной работы, они сумели создать замечательные образцы вдохновенной художественной критики. Они были вынуждены работать в одиночку — это понятно. Но все же они не ждали, пока парижские или петербургские «Феофилычи» закончат свои многословные трактаты, после которых «все будет ясно». Они выдвигали и ставили острые, волнующие проблемы творческой жизни, они с горячей страстностью защищали свои творческие идеалы от злобных нападок «критикующих мещан», они стремились прочно обосновать свои эстетические воззрения, и, в конце концов, именно их критические работы явились могучим стимулом плодотворного развития музыковедческой науки.

Таким был Александр Серов, — классик русской музыкально-критической мысли, выдающийся композитор, блестящий литератор-публицист, горячий поборник народности и реализма в искусстве.

Человек недюжинного ума и разностороннего дарования, образованнейший художник высокой культуры, крупный ученый-музыкант своего времени и талантливейший полемист — он был страстно влюблен в красоту, в искусство, которому посвятил всю свою беспокойную жизнь — без остатка.

В обстановке русской музыкально-общественной жизни 50–60-х годов прошлого столетия неутомимая музыкально-просветительская и научно-критическая деятельность Серова приобретает поистине исполинские очертания. На сером фоне дилетантских «критических упражнений» петербургских «Феофилычей» — прямолинейно-острые, богатые творческой мыслью, блестящие по форме статьи Серова прозвучали действительно как новое убеждающее слово пламенного энтузиаста народного искусства и его великих представителей.

Поражает широта охвата и разнообразие тем, поднятых Серовым в его критических работах. Здесь мы находим и серьезные исследования народной музыки, и замечательные анализы выдающихся произведений русских и западных классиков, и популярные биографии композиторов, и полемические этюды по общим вопросам музыкальной эстетики, и острые статьи-памфлеты, направленные против косности, рутины и тупой ограниченности чиновников от музыки, и замечательные образцы музыкальных фельетонов и рецензий, и, наконец, — остроумные, живые корреспонденции-отчеты о заграничных поездках.

Во всех лучших своих статьях Серов выступал прежде всего как острый, страстный, убежденный критик, умевший подчинить весь сложнейший аппарат технических познаний, весь свой научный опыт, всю свою огромную и разностороннюю эрудицию логически ясному раскрытию руководящей творческой идеи музыкального произведения.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание