Выпуск № 12 (52) | 1937 - страница 54

(1851) описывает свою встречу с Глинкой после его возвращения из-за границы. Глинка его забросал вопросами, и в числе их фигурировал такой: «Помните ли, барин, хор в “Армиде” Глюка — что “птицы пением говорят о любви” (я, конечно, помню — кажется, F-dur — 3/4 Andantino grazioso с тремолями)». Серов не ошибся в описании, по памяти, хора из последнего акта «Армиды»: «Любовь тысячи птиц держит в своих сетях». Это — один из «самых волшебных» хоров, какие только имеются в мировой литературе — наряду с хорами «волшебных дев» из «Руслана».

В своих «Записках» и письмах Глинка возвращается к Глюку очень часто. Когда в 1854 г. он увидел «Армиду» в Берлине, то писал Кукольнику: «Не могу высказать тебе достоинства, силы и драматизма этой превосходной оперы». Глюк у Глинки фигурирует рядом с Бахом, Генделем, Бетховеном. Он для него «первый и последний» в области драматической музыки.

Увы, своего преклонения перед Глюком, своего восторга перед «Армидой» Глинка не передал последующим поколениям русских музыкантов. Они, правда, не забывали почтительно упомянуть его рядом с «великими мастерами» оперной сцены; не забывали в общих фразах говорить о «совершенствах» музыкальной декламации у Глюка, но за всем этим не чувствовалось живой, глюковской, традиции. Даже Мусоргский, с его поисками в музыке «главным образом настроения речи человеческой», не нашел созвучия с творчеством Глюка и помещает его имя в пестром списке «художников-реформаторов», от Палестрины и до Берлиоза, Листа.

Свою «Армиду» Глюк сочинил на текст французского поэта XVII в. Кино — на текст, который уже был однажды использован у Люлли в опере того же названия. Стремясь не разрушить сложившейся оперной традиции, Глюк отнесся к своему либреттисту с большим пиететом: но в своих письмах он дал ясно понять, что не удовлетворен этим — и для своего времени не блестящим — текстом.

Глюк писал аббату Арно (1785 г.): «Во многих сценах приходится пускать в ход уменье, с помощью музыки, ехать рысью или даже скакать, чтобы скрыть холод и скуку, какая здесь имеется». В этом отношении либретто «Армиды» по-своему столь же несовершенно, как и либретто «Руслана». Но если грех либретто «Руслана» — в растянутости, недостаточной связности, то грех либретто «Армиды» — в плохом, слащавом и вместе с тем невыразительном характере стихов Кино, которые не вяжутся с простой, сильной и поэтичной музыкой Глюка.

Сказочность «Армиды» по сравнению с «Русланом» — еще в зародыше; ведь оперы разделены промежутком в 65 лет, разделены могучими историческими и культурными сдвигами. Но сцена сна Ринальда, во 2-м акте, написана уже новым языком, предвещающим новый «ноктюрн». Из той же категории романтических страниц — ария Ненависти с хором в 3-м акте; Глюк всегда умел рисовать всякие «чудища», и «Танец фурий» из того же акта «Армиды» уступает более развитому второму «Танцу фурий» из «Орфея», во втором акте. Вместе с Глинкой мы уже отдали дань волшебному хору «Добрых духов» из заключительного акта «Армиды».

«Армида» для нас, таким образом, ценна вдвойне — и по своим музыкальным достоинствам, сделавшим эту оперу венцом французской

классической оперы, и по своим историческим связям с величайшим памятником русской музыкальной культуры — «Русланом и Людмилой» Глинки.

Вопрос о возобновлении опер Глюка на нашей сцене выходит за пределы этих скромных «эскизов». Но об этом пора серьезно подумать. Для первого опыта следовало бы начать с «Орфея», неумирающей легенды о вечном возврате весны, молодости, творческих сил, легенды о могучей силе искусства, музыки, гармонии.

«Орфей» соединяет в себе основные качества музыки Глюка и его технических средств. Замечательная простота и суровость его пафоса (хоры!) идет рука об руку с грацией, нежностью и теплотой его лирики. Не отсутствуют и характерные для Глюка черты его фантастики. Над всем доминирует та классическая «мера», которая заставляет признать, что в обращении к греческим мифам, греческой драме Глюк и его эпоха были не школьными подражателями, а творческими продолжателями заветов эллинской культуры в ее лучших образцах.

«Орфей» глубоко созвучен нашей эпохе уже по одному тому, что в народной песне черпает свои жизненные соки. Начнем с «Орфея» и шаг за шагом сделаем лучшие произведения Глюка, вплоть до «Армиды», частью нашего оперного репертуара!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание