Прим. 7. Moderato

В историю армянской культуры ашуги внесли ценнейший творческий вклад. Их одухотворенные, глубоко поэтичные песни, легенды, сказания, полные здоровой лирики, мужества и пафоса — мы будем собирать, хранить, изучать и развивать. Творчество ашугов — искусство народа, и в этом смысле — залог нового невиданного расцвета армянской социалистической культуры.

Перевод с армянского X. Хачатуряна

Тош-бек и Гуль-Курбон

Памирская народная сказка

Сказка «Тош-бек и Гуль-Курбон» записана мною в августе 1935 г. на Памире, в Шугнане, куда я поехала с экспедицией Среднеазиатского гос. университета. Я присоединилась к группе, направлявшейся в Шугнан, а затем в Рушан — долины рек Гунта и Пянджа, населенные иранскими племенами — шугнанцами и рушанцами. Трудность природных условий Памира до такой степени изолировала эти долины от остального мира, что все небольшие племена, населяющие их, до сих пор сохраняют свои, очень древние, говоры: шугнанско-рушанский, ваханский, ишкашимский и др. Но в то же время они имеют и общий язык — таджикский. — «порси», как они его называют.

Певцы, с которыми я работала в кишлаке Поршневе, очень советовали мне записать сказки «О Тош-беке и Гуль-Курбон» и «О Юсуфе и Зулейхе».

Первая из них — сказка о «Тош-беке и Гуль-Курбон» была записана мною на фонограф у певца Косома Шотымурова, работающего в клубе в г. Хороге. Почти полная неизвестность шугнанского фольклора (особенно музыкального) и желание зафиксировать своеобразную музыкальную форму сказки, ибо она больше поется, чем читается, побудили меня прибегнуть к такой — фонографической — записи. «Любовь Тош-бека и Гуль-Курбон» — повидимому любимая и пользующаяся большим распространением сказка, потому что о ней мне приходилось слышать в нескольких местах.

Кроме записи на фонографические валики, эта сказка записана также арабским письмом — со слов певца Шотымурова Абдулло Мухаммедом «амирзода». По замечанию проф. А. А. Семенова, оба варианта разнятся друг от друга в некоторых деталях. Печатаемая ниже сказка представляет собой вариант, записанный со слов; пение расшифровано с валиков. Исполнение сказки певцом состояло из двух моментов: самое изложение, рассказ, певец читал, а всю разговорную речь, идущую от первого лица, — он пел. Таким образом, все действующие лица сказки поют; поет Тош-бек, поет Гуль-Курбон, поют сестра Тош-бека, его первая жена, мать и т. д.

Ввиду повторения одного и того же напева, я привожу расшифровку фонографической записи только первых трех куплетов, указывая, что все остальные аналогичные моменты поются на этот же мотив. Самое «чтение» сказки можно тоже считать пением, потому что оно имеет совершенно определенную музыкальную интонацию и точную фиксацию музыкальной высоты звуков; ритм его подченяется логическим речевым ударениям. Например, повествовательное начало сказки звучит так (расшифровано с валика):

Чтение сказки сопровождается игрою на рабобе: музыкант ударяет по пустым струнам рабоба, выдерживая на всем протяжении сказки одну и ту же тональность.

Чтобы записать всю сказку на трех больших валиках (приблизительно на 21–24 минуты времени), певцу пришлось сокращать ее, выпуская, повидимому, много деталей. Вообще же полный рассказ ее длится обычно часа три. Как истинный артист, певец вкладывал в исполнение много чувства; а пение перед валиком, который непрерывно и неумолимо кружится, требовало от исполнителя большого напряжения и стоило ему невероятных усилий. Иногда приходилось останавливать валик и давать певцу время для отдыха.

В расшифрованных мною примерах зафиксирована наиболее распространенная в Шугнане и Рушане манера и форма пения: речитативный мотив, построенный на небольшом звукоряде, с длительным выдерживанием одной ноты, прерываемый длинными (иногда, на наше восприятие, чрезмерными) ферматами.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 7. Moderato

Тош-бек и Гуль-Курбон

Памирская народная сказка

Содержание