ная интрига с переодеванием превращается для зрителя в легкую театральную игру: вследствие устранения предписанных автором беседок — действие происходит у всех на глазах. Ревнивый, разгневанный Фигаро перебегает по саду с одного места на другое, словно не видя всего, происходящего здесь же, перед его носом. Говоря о постановке нельзя, однако не отметить и ряда удачно поставленных сцен, среди которых выделяется сцена свадебной церемонии (конец 3-го действия).

Музыкальное содержание постановки «Свадьбы Фигаро» вполне удовлетворительно, и, несомненно, спектакль с этой стороны может быть записан в актив театра. Штидри сообщил вокальным партиям и оркестру тот колорит тонко, прозрачно звучащей ткани, играющей всеми оттенками выразительности и драматической характеристики, который присущ Моцарту. Дирижер проделал большую работу с певцами, добившись тонкого и гибкого нюансирования, пользования полузвуком. Хотелось бы (в особенности в оркестре) больше блеска, упругости, красочного разнообразия, так привлекающих в моцартовой музыке. В этом смысле постановка Ф. Штидри несомненно уступает исполнению той же оперы в Радиокомитете дирижером Г. Себастьяном.

В большой работе с солистами Штидри удалось добиться значительных результатов не только в сольных ариях, но — что еще много труднее — в ансамблях. Некоторые ансамбли были исполнены с большим мастерством и законченностью. Так, крошечный дуэт Сюзанны и Керубино во втором действии в быстром движении на piano прозвучал очень выразительно и отчетливо.

Темпы Штидри не всюду представляются бесспорными. Гениальная увертюра — этот стремительный поток сменяющихся образов — должна быть выдержана в едином движении. Дирижер же замедляет заключительную партию (и в экспозиции и в репризе). Непонятны некоторые купюры. Почему, напр., выбрасывается ария Базилио об «ослиной шкуре» в последнем акте?

Исполнителями новой постановки Большого театра является в основном актерская молодежь, значительная часть которой — питомцы Московской консерватории. Первое место в спектакле занимает новый для Москвы артист Модестов (граф Альмавива). Превосходный голос, которым певец свободно владеет, сочетается с хорошей музыкальностью и несомненным сценическим дарованием. Образ графа воплощен Модестовым живо, разнообразно, просто и непринужденно. Хороши

I акт. Фигаро — арт. Волков, Сюзанна — арт. Межерауп.

Межерауп (Сюзанна), Кругликова (графиня) и Волков (Фигаро). Последний, впрочем, несколько тяжеловат и играет значительно хуже, чем поет. В их исполнении видна тщательность, стремление овладеть трудным языком Моцарта, осмысленность сценического изображения. Вместе с тем это только начало работы над стилем корифея оперной драматургии: необходимо добиться большей вокальной филигранности, отчетливости в речитативах (которые вообще являются наиболее уязвимым местом спектакля), законченности и, вместе с тем, разнообразия сценической трактовки.

Молодая исполнительница роли Керубино — Гагарина — еще не овладела своей небольшой, но чрезвычайно трудной партией. Однако отсутствие сценической свободы и некоторые вокальные недочеты не скрадывают несомненных достоинств актрисы: ее большую искренность и серьезность, ее бесспорную музыкальность и красивый, теплый по тембру, голос. Хороши в эпизодических ролях Колтыпин (доктор Бартоло) и Коваленко (Базилио). Неудачно исполнение партии Барбарины (Нечаева), что, может быть, следует отнести за счет неправильной трактовки режиссером этой роли, противоречащей трогательно-простодушной, но в то же время полной изящества музыкальной характеристике Моцарта.

В заключение можно сказать, что новая премьера в Большом театре, вызывая много замечаний и возражений, всеже радует, ибо свидетельствует об известном «движении воды». Те достижения, которые отмечены в этой постановке, знаменуют собой серьезные творческие сдвиги, происходящие в нашем оперном театре. Пожелаем же театру успеха на этом трудном пути преодоления многих старых «оперных» традиций.

М. Пекелис

“Тихий Дон” в Свердловской опере

«Тихий Дон» Дзержинского — несомненно, лучшая постановка Свердловского оцерного театра. Значение ее в том, что она помогла выявить творческие силы театра с лучшей стороны.

Взять, к примеру, О. Н. Головину, исполнительницу партии Аксиньи, ведущую артистку в спектакле «Тихий Дон». Мы слышали ее в «Аиде» в роли Амнерис. Игра ее, правда, не выпадала из общего плана постановки, но сама постановка страдала всеми пороками пресловутого «монументального» стиля, с эффектными псевдоегипетскими жестами и искусственными «оперными» страстями.

Совсем не то в «Тихом Доне». Реалистический сюжет оперы и во многих отношениях удачное его музыкальное воплощение подсказали режиссеру Л. Баратову а также дирижеру А. Людмилину, простое, правдивое, реалистическое разрешение спектакля. Участников спектакля захватили жизненные, близкие им образы. Образ Аксиньи, в частности, нашел хорошее истолкование у Головиной. Артистке и раньше приходилось петь Аксинью в другом театре. Но в Свердловске, по ее словам, она много поработала над ролью дополнительно. «Многое в этом образе стало для меня яснее, отчетливее. Многое я сумела добавить, додумать» (из беседы, помещенной в газете «Уральский рабочий»).

Головина играет Аксинью искренне, с увлечением. Голос ее звучит сильно, сценические движения выразительны и просты. В игре ее есть темперамент и целеустремленность, дающие ей возможность создать убедительный образ волевой и глубоко чувствующей казачки. С большой драматической силой она проводит сцену появления на свадьбе у Мелеховых, оплакивание разлуки с Григорием при оглашении манифеста, сцену с ребенком.

По-новому играет в «Тихом Доне» и заслуженный артист Республики Д. С. Аграновский. Как Радамес и Лоэнгрин он оставлял желать много лучшего. Но в роли Мишука, удалого станичного парня и солдатского вожака, он находит себя. Размашистость, свойственная его пению и драматической игре, здесь получает сценическое оправдание себе, хотя от некоторых преувеличений артиста следовало бы предостеречь.

Замечательный образ сторожа Сашки создает заслуженный артист Республики А. В. Новиков. «Сашка, что называется, влез мне в душу», говорит актер. И верно, Новиков играет свою роль очень прочувствованно, сценически законченно, вокально осмысленно.

Колоритную фигуру наглого кулацкого сынка Митьки Коршунова создал заслуженный артист Республики И. М. Горелов. Фигура эта врезывается в память. Впечатление от игры Горелова было бы еще больше, если бы он избегал специфически «оперной» манерной «подачи» звука.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

I акт. Фигаро — арт. Волков, Сюзанна — арт. Межерауп.

“Тихий Дон” в Свердловской опере

Содержание