Выпуск № 1 (42) | 1937 - страница 49

находим сравнительно мало писем его к Кюи, то причина этого кроется, очевидно, в отношении самого Кюи: «Что же касается писем Балакирева, — пишет он С. Ляпунову, — то едва ли у меня найдется хоть одно. В дружеской товарищеской переписке нашей «пятерки», не мня себя великими людьми, мы никакого значения не придавали нашим письмам (по крайней мере я), я их раздавал всем желающим (даже письма Берлиоза Листа, Бюлова и т. п., а то и уничтожал. К тому же я крайне не сочувствую оглашению публичному того, что было предназначено для одного только человека. Поэтому теперь я уничтожаю решительно все получаемые письма, и после моей смерти никому не задам труда в них разбираться...»¹

Ниже печатаются три письма Балакирева к Кюи из числа хранящихся в рукописном отделе библиотеки ЛГК.² Но прежде чем перейти к ним, остановлюсь вкратце на истории взаимоотношений обоих корреспондентов.

М. Балакирев и Ц. Кюи встретились в 1856 г. у Ф. Фицтума фон Экштедта, инспектора Петербургского университета, страстного меломана и организатора университетских концертов. Они быстро подружились на почве горячей любви к музыке. Балакирев являлся для Кюи, как и для других членов кружка, бесспорным музыкальным авторитетом. Ему Кюи обязан многими творческими советами, касающимися «техники письма» (Балакирев находил в ней «много грязи»)³ и инструментовкой отдельных номеров из написанных Кюи в то время опер («Сын мандарина», «Вильям Ратклиф»).

Отсутствие «ноты национальности» (по выражению Стасова) в творчестве Кюи заставляло всех балакиревцев настороженно относиться к нему. По этой же причине, вероятно, Балакирев сетовал на невозможность сближения с Кюи: «Пожалуйста, пишите мне, у меня никого нет кроме Вас, — писал он Стасову в 60-х годах,⁴ Кюи я не считаю, он талант, но не человек в общественном смысле...»

Кюи, выдвинутый вместе со Стасовым в глашатаи идей кружка ⁵ и ценимый своими соратниками за плодотворную критическую деятельность в «С.-Петербургских ведомостях», правда, горячо отстаивал в своих статьях национальную музыку, за которую боролись «балакиревцы», но он чуждался ее в своем творчестве, избегая русской тематики и русского фольклора.

Ко времени диференциации и фактического распада балакиревского кружка относится «ренегатство» Кюи. Свою линию отступничества он начал с непризнания «Бориса Годунова» Мусоргского. После этого ему инкриминировались: отказ от «Каменного гостя» Даргомыжского, которого он еще недавно считал «последним словом музыки и музыкального творчества в наше время»; непризнание «Снегурочки» Римского-Корсакова; неохотное, почти вынужденное согласие на подписку на мемориальный венок Листу, затеянную Балакиревым от имени «Новой русской школы», и, наконец, критика «Русских симфонических концертов» (организованных М. Беляевым), — вызвавшая публикуемые ниже письма. Стасов неистовствовал по адресу Кюи и в письмах к Балакиреву требовал его вмешательства. Балакирев успокаивал его, сообщая о своих письмах к Кюи, на которые тот, ссылаясь на недосуг, отвечал молчанием. Не веря в возможность «перевоспитания» Кюи, Балакирев надеялся заставить его «высказаться определенно».

Еще в 60-х годах Балакирев упрекал Кюи за неустойчивость его художественных воззрений и вкусов. Так, в письме от 20/VI 1864 г., упоминая об успехе его критических статей, он едко замечает: «Христианович, впрочем, протестует против неопределенности Ваших симпатий и антипатий (он по моему мнению имеет некоторый резон). Манера Вашего неясного выражения, об коей я еще в Питере говорил Вам, заставляет и их думать, что вы любите и Мейербера и Рубинштейна...»

Интересно, что в «ренегатстве» Кюи Балакирев усматривал причины оскудения его творчества. В 1881 г. он писал С. Кругликову: «Он [Кюи. Р. 3.] давно и даже

_________

¹ Из неопубликованного письма Ц. Кюи к С. Ляпунову от 25/VII 1914 г. (архив ЛГК).

² Из опубликованной переписки Балакирева известны три письма к Кюи, относящиеся ко времени его пребывания в Праге, в связи с постановкой «Руслана и Людмилы». Они опубликованы Г. Тимофеевым в 1911 г., в журнале «Современный мир», книга 6.

³ См. К. Чернов, «М. А. Балакирев» (по воспоминаниям и письмам) «Музык. летопись», № 3.

⁴ См. «Переписку Балакирева со Стасовым», Музгиз, М, 1935, стр. 189.

⁵ Балакирев часто указывал на значение публицистической деятельности Кюи и Стасова, способствовавшей росту общественного влияния «могучей кучки».

⁶ Из неопубликованного письма Балакирева к Кюи (Рук. О. б-ки ЛГК). Упоминаемый в письме Христианович — автор известной книжки: «Письма о Шопене, Шуберте и Шумане».

очень давно оставил нас; писал статью против «Снегурочки» Римского-Корсакова и жаловался в статьях, отчего не дают «Маккавеев» и Нижегородцев»¹ (московский успех «Нижегородцев» его должен утешить). Все это ренегатство, конечно, сначала было притворным (иначе не могу объяснить), ради особых соображений, а затем уже к нему сделалась привычка, и так как подобные вещи даром не проходят, то из-под пера его и начала выходить дешевая музыка. Для меня Кюи — только в прошедшем. Теперь я с ним не видаюсь, и если где встречаюсь, то оба избегаем серьезною разговора, особенно музыкального».²

Не нужно думать, однако, что Балакирев в своем отношении к Кюи был до конца прямолинеен. Прилагаемые письма отражают его противоречивый характер: превознесение Балакиревым творчества прежнего товарища по «могучей кучке» — его оперы «Вильям Ратклиф», относящейся к 60-м годам (см. письмо 3-е) — и враждебность к Кюи, резко изменившему характер своего творчества и своей публицистической деятельности после 70-х годов. На протяжении всей своей жизни Балакирев вступал иногда с Кюи в деловые отношения, приобретавшие, однако, искренний характер только тогда, когда речь шла о дорогих «реликтах», оставшихся в наследство от 60-х годов.

Поводом к настоящей переписке послужил ряд рецензий на симфонические концерты РМО и Беляева, а также статья Кюи — «Итоги Русских симфонических концертов. Отцы и дети».³

Два положения этой статьи вызвали резкие возражения Балакирева: первое — упреки, направляемые Кюи против тенденциозности концертной политики организаторов «Русских симфонических концертов», игнорирующих в своих программах сочинения Направника, Рубинштейна и Давыдова,⁴ и второе — обвинение в эпигонстве молодых «беляевцев», которых Кюи называл «детьми» (несмотря на непримиримое отношение Балакирева к «беляевцам» и критическое отношение к ним Стасова, оба они публично поддерживали «беляевцев»).⁵

В приводимых письмах Балакирев обрушивается на Кюи за непоследовательность в отношении к «беляевским птенцам»: негодуя на них за преувеличенный интерес к музыкальной фактуре, Кюи в то же время расхваливает за «фактуру», пополняющую «недостаток творчества», кантату А. Танеева, который, по мнению Балакирева, способен писать «только классные сочинения». Балакирев видел в этих противоположных оценках заискивание Кюи перед композиторами, «сильными своим положением».

Балакирев всячески стремился поддерживать авторитет новой русской школы. В первом из печатаемых ниже писем он высказывает свое недовольство статьей Стасова («Баха» — как называли В. Стасова члены балакиревского кружка), способной, по мнению Балакирева, «только вредить своим друзьям своим заступничеством». Стасов, раскрывший брешь в взаимоотношениях представителей «Новой русской школы», вызывал раздражение Балакирева.

_________

¹ Опера Э. Ф. Направника.

² См. «Русскую муз. газету», 1911 г., № 28 — 29 (Из переписки М. Балакирева с С. Кругликовым).

³ См. «Музыкальное обозрение» за 1888 г., № 3.

⁴ «... В этом неравномерном распределении произведений русских авторов и еще более в пропуске некоторых из них, как гг. Давыдова, Направника, Рубинштейна, заметна тенденциозная исключительность, несимпатичная черта этих, превосходных во многих отношениях концертов. И дальше... «Концерты, бракующие гг. Давыдова, Направника, Рубинштейна и исполняющие не мало бессодержательных, безнадежных сочинений разных дебютантов, могут быть объяснены чем угодно, но только не музыкальными целями. А между тем в деле музыки должны быть только два кружка, два только лагеря: лагерь хорошей музыки, кем бы она ни была написана, и лагерь плохой музыки, тоже кем бы она ни была написана. Партийность, понятая в другом смысле, принесет искусству не пользу, а существенный вред, следует стараться стать выше этой партийности и интересы искусства ставить выше личных симпатий и интересов...»

⁵ Ставя проблему «отцов и детей» в современной музыке, Кюи писал: «Дети — прямые последователи и наследники отцов, — без малейшей примеси посторонней крови». Но... «они у отцов унаследовали преимущественно их недостатки, а не достоинства». Отмечая среди «детей» — Глазунова, Кюи указывал на его недостатки: «В произведениях детей чаще всего встречается три следующих капитальных недостатка: отсутствие тем, имеющих музыкальное значение, увлечение гармоническими курьезами и увлечение программами, вовсе для музыки непригодными».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание