маном В. Брюсова «Семь земных соблазнов»; эти сопоставления ничего не дают для раскрытия истинных достоинств произведения, а только запутывают читателя.

Особо следует остановиться на программной Третьей симфонии Р. Глиэра «Илья Муромец» в трактовке И. Бэлзы. В эпоху разгула модернизма композитор обратился к героическому русскому эпосу. Р. Глиэру удалось создать ряд ярких, реалистических музыкальных образов «русского богатырства»; характерна в этом отношении волевая, энергичная тема самого Ильи Муромца. Однако, говоря о симфонии в целом, нельзя не видеть обусловленных влиянием ущербной эпохи недостатков общей концепции произведения и особенно финала.

Программа первых трех частей симфонии заимствована из известных былин об Илье Муромце («Илья и Святогор», «Илья и Соловей»), а идея финала навеяна былиной «С каких пор перевелись витязи на святой Руси»¹. В ней повествуется о том, как после победы над врагами богатыри похваляются победить «силу нездешнюю» (в других текстах — «силу небесную»), но одолеть ее не могут, бегут и гибнут, окаменевая... Заметим кстати, что указанная былина не входит в основной цикл былин об Илье Муромце — первоначально в ней фигурировал Алеша Попович. Р. Глиэр последовательно воплощает эту программу: использованная им мелодия знаменного распева, которая вместе со своим богохвалебным текстом приводилась в качестве эпиграфа в первых изданиях партитуры, в финале симфонии вступает в столкновение с темой богатыря и вытесняет ее. Таким образом, смысл финала — поражение богатырей и торжество «небесных сил» — довольно ясен. В подобной концепции финала оказалось влияние эпохи «безвременья» 1907–1917 гг., сказалось и известное воздействие модной тогда модернистской трактовки фольклора, по существу, противоречившей здоровому, реалистическому в своей основе музыкальному языку симфонии (в том числе и финала).

И. Бэлза стыдливо «обходит» это противоречие, Пытаясь во что бы то ни стало «оправдать» финал симфонии. Ради этого он произвольно толкует былину «С каких пор перевелись витязи на святой Руси», насильственно вкладывая в нее иносказательный смысл (окаменение — не гибель, а сон «до поры до времени»), хотя текст не дает для этого ровно никаких оснований. Мало убедительна и аналогия с чешской легендой об ушедших в гору и спящих там «бланицких рыцарях», ибо в былине богатыри отнюдь не спасены, а, напротив, наказаны за свою «дерзость». К тому же сама былина «С каких пор перевелись витязи на святой Руси» с ее мотивами поражения Ильи Муромца «нездешней силой» и гибели богатырей мало характерна для эпического творчества нашего народа — вопреки утверждению И. Бэлзы. Что касается финала Третьей симфонии, то здесь сама логика развития музыкальных образов опрокидывает шаткие построения И. Бэлзы.

Многообразная творческая деятельность Р. Глиэра в послеоктябрьский период удачно освещена в монографии: читатель знакомится с творчеством композитора в жанрах национальной оперы, балета, программно-симфонической и камерной музыки. И. Бэлза показывает, какие неизмеримые возможности идейно-художественного роста открыла перед композитором наша эпоха, как много дало Р. Глиэру общение с широкими массами слушателей и непосредственное обращение к народному творчеству.

Говоря о замечательных произведениях, созданных Р. Глиэром в советскую эпоху, в частности о его балетах, автор подчеркивает развитие в них классических традиций. Но он упускает интересную, на наш взгляд, возможность показать, какие положительные черты раннего творчества Р. Глиэра продолжают свое развитие, обретают «новое дыхание» в наше время.

Так, например, богатый материал для сопоставлений с «Медным всадником» могла бы дать Вторая симфония Р. Глиэра. Побочная партия ее первой части представляет собой образец той типично глиэровской лирики, сочетающей полноту чувств, внутреннее спокойствие с задумчивой грустью и трогательно доверчивой простотой, которая так чудесно расцвела в задушевной лирике Параши.

_________

¹ Песни, собранные П. Киреевским. М., 1860–1874, вып. IV, стр. 108.

Многие лирические темы и эпизоды этой симфонии и других ранчих произведений Р. Глиэра обладают особым, если можно так выразиться, «балетным» качеством. В размашисто широкой, певучей мелодии, выражающей радостный подъем чувств (например, в средней части скерцо), ощущается гибкая пластика жеста и движения, особенно когда в ходе развития мелодия все более обвивается контрапунктирующими голосами. Подобные темы и приемы развития (свойственные, кстати, и А. Глазунову) впоследствии легли в основу великолепных, подлинно симфонических балетных адажио Р. Глиэра.

В небольших популярных музыковедческих работах очень важен строгий отбор сообщаемых читателю сведений, особенно не касающихся непосредственно самого музыкального произведения. Нельзя не отдать должного И. Бэлзе — он приводит в своей брошюре множество различных фактов. Но, к сожалению, ему порой изменяет чувство меры. Так, если балету «Тарас Бульба» посвящена в очерке всего одна страница, то вряд ли стоило заполнять большой абзац перечислением различных произведений на этот же сюжет (включая и неосуществленный замысел Глинки, и малоизвестное произведение Леоша Яначка). Что дает массовому читателю знание «истории вопроса» при столь скудном ознакомлении с музыкой? Подобный пример не единичен.

В работах о музыке, в критических статьях, предназначенных для широкого круга читателей, обычно малое место занимает популяризация музыкально-научных знаний. А ведь иной раз важно не только оценить, но и объяснить массовому слушателю какое-либо явление, помочь ему разобраться в многообразии выразительных средств и приемов музыкального искусства. Подобная тенденция заметна в рассматриваемом очерке: И. Бэлза, например, рассказывает о строении сонатного аллегро, о полифонии и т. д. Автор порой допускает некоторые неточности (скажем, вряд ли стоит смешивать понятия «тема» и «партия»).

Брошюра о Р. Глиэре со вкусом оформлена художником А. Милькиным.

Г. Головинский

Современные песни Урала

Изданная недавно Музгизом книга Л. Христиансена посвящена современному народно-песенному творчеству Свердловской области. Автор книги, художественный руководитель Уральского народного хора, давно и плодотворно занимается собиранием и пропагандой уральской песни. Богатый опыт собирателя позволил ему привлечь содержательный и разнообразный материал.

Перед исследователем стояла трудная задача проникнуть в мало изученную область современного фольклора и дать предварительные обобщения.

Книга состоит из четырех очерков — зарисовок песенного творчества в Белоярском районе и в рабочем поселке Верхняя Тура. В тексте приведены художественно яркие образцы исторических, трудовых, лирических песен, уральских частушек. В очерках много ценных сведений о народных хорах и их репертуаре. Радует внимание автора к народным талантам, мастерам песни.

Стремясь проследить процесс развития песни, автор обращается к многочисленным песенным вариантам. Любопытны варианты известной уральской песни «Черемуха». В книге немало метких наблюдений над процессом формирования песни и ее восприятием. Много внимания уделяет автор музыкальной самодеятельности, как организатору современного народно-песенного творчества. Здесь мы находим ценные мысли о развитии традиций старинной песни, о сближении черт народного и академического стиля исполнения и т. п.

Наибольший интерес, пожалуй, представляет очерк о народном творчестве на старом Уральском заводе города Верхняя

_________

Л. ХРИСТИАНСЕН. Современное народное песенное творчество Свердловской области. Музгиз, М., 1954, тираж 3000, ц. 4 р. 90 к.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Современные песни Урала

Содержание