Концерт открылся исполнением Седьмой сонаты (соч. 10, № 3). Первая часть сонаты была сыграна с энергией, ритмически чеканно. Исполнение скорбного Largo е mesto было проникнуто строгим, возвышенным настроением. Менее убедительно передала пианистка содержание менуэта и финала. Нарочитая акцентировка лишила менуэт выразительной спокойной грации. Авторское обозначение piano dolce указывает на иной образ. Звуковые контрасты в трио также оказались стушеванными из-за ненужной грузности, с которой М. Юдина исполняет эту жанровую картинку.

Минуя многие авторские указания, М. Юдина трактует финал сонаты чрезмерно веско и метрично. Тем самым она лишает его непринужденности и гибкости. Поэтическое содержание финала при такой трактовке осталось невыявленным.

С большой внутренней силой играла М. Юдина Двенадцатую сонату (соч. 26). Сильное впечатление произвело драматически яркое исполнение пианисткой третьей части — «Похоронного марша на смерть героя».

Знакомясь с копиями рукописей Бетховена, мы видим, какое большое значение придавал великий композитор разнообразию звуковых красок, как внимательно выписывал он множество нюансов, переставлял их, зачеркивал, вновь вписывал. И нам кажется, что игра М. Юдиной отличалась бы большей убедительностью и совершенством, если бы она точно соблюдала указанные автором оттенки. Тем самым была бы обогащена звуковая палитра исполнения. В частности, первая часть сонаты прозвучала бы напевнее, лиричнее, а в заключительном Allegro объединились бы различные по звуковому выражению эпизоды, как это указано в тексте Бетховена. Вместо этого мы услышали однообразный звуковой поток, почти лишенный постепенности градаций и контрастов.

В конце первого отделения М. Юдина сыграла любимую многими слушателями Семнадцатую сонату Бетховена (соч. 31, № 2). Первая часть прозвучала с подлинно симфоническим размахом; проникновенно были сыграны знаменитые речитативы. Вторая часть сонаты — Adagio — в интерпретации М. Юдиной пленила распевностью, спокойным течением ясной мелодии. А в финале пианистка добилась того единства дыхания, той непрерывности движения, при которых выпукло выявляется содержание этой части — горькая ирония и затаенная тревога.

Второе отделение концерта было посвящено двум замечательным фортепианным произведениям Бетховена — сонате «Quasi unа fantasia» (соч. 27, № 2) и сонате «Аппассионата» (соч. 57).

В сонате «Quasi una fantasia» пианистка строго следует авторским указаниям и ей удается воссоздать образ неповторимой красоты. На фоне мерного движения триолей и гулких «протянутых» басов вибрирует печальная мелодия, исполняемая пианисткой почти с речевой выразительностью. Интерпретация второй части сонаты — Allegretto — к сожалению, была лишена простоты и душевности. В финале же пианистка вновь увлекла аудиторию, убедительно раскрыв драматический характер музыки.

Могучая «Аппассионата» была прослушана с особым волнением. Вспомнились простые и сильные слова В. И. Ленина об этом произведении: «изумительная, нечеловеческая музыка».

Целостность замысла, мастерство и вдохновение покоряют слушателей. Следует отметить, что от исполнения к исполнению М. Юдина добивается все большего совершенства в передаче этого бетховенского шедевра. Сверх большой программы пианистка сыграла 32 вариации, Adagio cantabile из Патетической сонаты и ариозо из сонаты соч. 110 Бетховена.

К. Аджемов

Авторский вечер Шапорина и Александрова

Первое отделение этого интересного концерта (Малый зал консерватории, 30 января) было посвящено творчеству Ан. Александрова.

Вечер открылся новым, Четвертым струнным квартетом композитора. Светлый лиризм первой части, стремительная полетность скерцо, теплая задушевность медленной части, жизнерадостное настроение финала — все это хорошо было передано молодыми исполнителями — квартетом Московской филармонии (Р. Дубинский, Я. Александров, Д. Шебалин, В. Берлинский).

Романсы Ан. Александрова на слова Пушкина и Баратынского — разнообразные по настроению — вдумчиво спел молодой певец Ю. Якушев. С искренним волнением исполнил он пушкинский монолог «Безумных лет угасшее веселье», драматическую «Балладу о рыцаре бедном», поэтичные романсы «Поцелуй» и «Разлука» (слова Баратынского).

Фортепианные пьесы «Прелюдия», «Мелодия» и «Баллада» (соч. 75) очень выразительно сыграл автор — Ан. Александров, своеобразный и тонкий пианист.

Второе отделение концерта было посвящено творчеству Ю. Шапорина. Стремление композитора выразить в музыке возвышенные чувства сказывается и в тематике

его крупных произведений (опера «Декабристы», оратория «Сказание о битве за Русскую землю», кантата «На поле Куликовом»), и в выборе стихов для вокальных миниатюр, и даже в том, какие из народных песен привлекают его внимание.

В концерте были исполнены отрывки из оперы «Декабристы» и романсы на слова русских поэтов— Пушкина, Блока, Тютчева, Анненского, Щипачева. Песню Сергеича «Ой, погодушка, погода» и балладу о казни декабристов хорошо спел солист Большого театра Е. Иванов. Солисты Большого театра Н. Соколова и В. Ивановский исполнили сцену и дуэт Щепина-Ростовского и Елены из третьей картины оперы «Декабристы».

Особо следует отметить тонкую художественную трактовку романсов Ю. Шапорина Зарой Долухановой. Правдиво, просто, с неповторимой силой артистического обаяния передает певица и глубокую грусть простой народной песни «Не одна во поле дороженька», и восточный колорит романса «Прохладой ночь дохнула» (слова Щипачева), и пламенный пафос пушкинского «Заклинания», и нежнейшие лирические краски романса «Твой южный голос томен» (из цикла «Далекая юность» на слова Блока). С искренним чувством исполнила 3. Долуханова и другие романсы Ю. Шапорина — элегию «Приближается звук» (слова Блока), «Я помню день» (слова Тютчева), «Везде, над лесом и над пашней» (слова Блока).

Н. Шуйская

Святослав Кнушевицкий

Рис. худ. М. Митряшкина

«В звуках его инструмента слышится человеческий голос». Эти слова Н. Чернышевского означали высшую похвалу музыканту-инструменталисту. Именно пение, выразительное пение на виолончели, музыкальность фразировки и подлинный артистизм составляют самые ценные качества игры Святослава Кнушевицкого.

В своем концерте (6 февраля, Малый зал консерватории) виолончелист выступил с интересной, разнообразной программой. Партию фортепиано исполнял Алексей Зыбцев. В первом отделении мы услышали 12 вариаций Бетховена на тему Моцарта (из «Волшебной флейты»), две транскрипции пьес Шуберта и сонату Р. Штрауса.

В классически строгом, благородном стиле были сыграны вариации Бетховена. Особенно хочется отметить выразительную трактовку четвертой (dolce), энергической пятой, лиричной одиннадцатой и светлой, мажорной двенадцатой вариаций.

Из двух виолончельных транскрипций Шуберта — «Арии» и «Allegretto grazioso» — более удалась первая, сыгранная задушевно, тепло, искренне. Затем была исполнена соната Р. Штрауса, посвященная известному чешскому виолончелисту Ганушу Вигану. Эта соната, написанная (в 1883 г.) в шубертовском стиле, привлекает живой контрастностью образов, ясностью формы, «равновесием» партий виолончели и фортепиано. Исполнение первой части сонаты было несколько сдержанным, нехватало настоящего увлечения. Гораздо лучше была сыграна поэтичная вторая часть. Блестяще прозвучал жизнерадостный, ритмически острый финал сонаты.

Второе отделение концерта открылось двумя пьесами советских композиторов. Артист выразительно «спел» на виолончели напевное Adagio из оркестровой сюиты Д. Шостаковича и транскрипцию «Вальса» С. Прокофьева. Также в транскрипциях были исполнены «Танец огня» М. де Фалья (думается, что переложение этой пьесы для виолончели недостаточно оправдано) и «Ориенталь» Э. Гранадоса.

Капитальным номером программы явился ля-минорный концерт Сен-Санса. У нас этот концерт имеет давние традиции. Написанный в 1872 году, он вскоре мастерски был исполнен выдающимся русским

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К. Аджемов

Авторский вечер Шапорина и Александрова

Н. Шуйская

Святослав Кнушевицкий

Рис. худ. М. Митряшкина

Содержание